Кожа его была покрыта сильным загаром, как и у других ковбоев в городе. Впрочем, Вайет не был ковбоем и не носил кожаных штанов и шпор. Он был шерифом. Лайза обычно не обращала внимания на то, кем человек работает. Дело не в этом. Дело в его репутации. Если верить слухам, Вайет Мак-Калли не сквернословил, не пил и не жевал табак и за всю свою жизнь ни разу не попал ни в какую передрягу.
У Лайзы Макмен передряг хватало. Она не стыдилась своего прошлого, но точно знала, чего хочет. И уж никак не собиралась искать свое счастье в этом офисе.
— Вы знаете, что это плохая примета — держать открытым зонт в доме?
Она посмотрела на зонтик.
— Ну да, Дейнджер[1] — мое второе имя.
— Действительно?
Сколько же женских головок вскружил этот низкий, проникновенный голос! Но с ней это не пройдет. Сложив зонтик, она уже знала, как себя вести.
— Послушайте, шериф, без крайней надобности ноги бы моей здесь не было. Но мне просто необходимо найти машину: сегодня я должна ехать в Пирр за новой партией одежды. Как вы думаете, мы сможем как-то вместе решить эту проблему?
В глазах Вайета промелькнула обида. Лайза почувствовала угрызения совести — не надо было так резко, ведь он ее ничем не обидел.
Девушка не могла не отметить, с какой легкостью он поднял одной рукой высокое кресло и поставил рядом со своим столом. Подчеркнуто вежливым кивком головы он предложил ей сесть и, обойдя стол, устроился напротив, взял ручку, чистый бланк и приготовился писать.
— Давайте начнем с вашего полного имени.
Она быстро назвала имя и фамилию и обратила внимание на его руки — руки работяги: большие, сильные, натруженные.
— Ваше второе имя действительно начинается на «Д»?
— Да.
— Дейнджер?
— Дестини[2], — ответила она и добавила: — Мое полное имя — Лайза Дестини Макмен. Родители не особенно меня любили.
— Начните, пожалуйста, с самого начала.
— С начала? — переспросила она.
— Когда вы родились?
— Вы что, хотите, чтобы я рассказала о своей жизни с самого-самого начала?
— Мне нужно знать дату вашего рождения для заполнения анкеты.
— Ага. — Она посмотрела на листочек бумаги, лежащий перед ним, и одним духом выпалила всю необходимую информацию. Пока он писал, она изо всех сил старалась убедить себя, что этот человек не производит на нее никакого впечатления.
Заполнение обычного бланка никогда не вызывало у шерифа такого сильного сердцебиения. Будь на ее месте кто-то другой, он, наверное, рассмеялся бы или пошутил, чтобы как-то разрядить обстановку. Но, чувствуя, что она наблюдает за ним, шериф никак не мог взять себя в руки. Стараясь не сломать карандаш, он спросил:
