подводившем итоги проделанной работы, он осмелился выйти за пределы гистологии, сказав следующее: «Если мы предположим, что фибриллы нервных волокон имеют значение изолированных путей проводимости, тогда мы должны сказать, что
пути, существующие в нерве раздельно, в нервной клетке сливаются; тогда нервная клетка становится „началом“ всех нервных волокон, связанных с ней анатомически. Я преступил бы очерченные мною границы, если бы стал приводить имевшиеся тогда в моем распоряжении доводы в пользу законности этого предположения; к тому же я знаю, что имеющийся материал является недостаточным для решения столь важной для физиологии проблемы. Если бы это предположение можно было доказать, мы бы далеко продвинулись в вопросе физиологии нервных клеток; мы смогли бы тогда полагать, что раздражитель определенной силы способен прорывать изоляцию фибриллов таким образом, что нервное волокно в целом становится проводником возбуждения» — и так далее.
Концепция единства нервной клетки и ее отростков — основа будущей нейронной теории — является, по всей видимости, собственным открытием Фрейда, сделанным самостоятельно. В нескольких приведенных выше предложениях присутствуют и смелость мышления, и осторожность в изложении; Фрейд не рискует представить каких-либо собственных утверждений. В этой связи кажутся уместными два следующих комментария. Доклад, в котором Фрейд высказал свои соображения, был прочитан им спустя четыре или пять лет после завершения исследования. Таким образом, Фрейд располагал достаточным количеством времени для размышлений. Можно было ожидать, что малая толика свободного и смелого полета фантазии, которой он столь часто давал разыграться в более поздние годы, заставит его сделать последний шаг вперед, ибо он стоял у самого порога важной нейронной теории — основы современной неврологии. В своем стремлении к «дисциплине» он, очевидно, забыл, что в оригинальном научном исследовании фантазии отводится далеко не последняя роль.
В действительности же важные положения Фрейда остались вне поля зрения ученых, и, таким образом, его имя не упоминается среди пионеров нейронной теории. К наиболее известным из них принадлежат немец Вильгельм Гис с его эмбриологическим исследованием генезиса нервных клеток, швейцарец Опост Форель, наблюдавший перерождение Валлера, возникающее вследствие повреждения или рассечения нервных волокон, и испанец Рамон-и-Кахаль с его чудесными препаратами, изготовляемыми по методу Гольджи
