Шон попал в дорожное происшествие, возвращаясь из Ист-Хэмптона на новом «ПТ-крузере», подаренном родителями на Рождество. Сара, заходя, окидывает Эндрю беглым, но наблюдательным взглядом, потом смотрит на капельницу, под которой лежит Шон, и целует его в лоб.
— Как поживаешь? Как твоя рука?
— Не знаю.
Эндрю наблюдает за тем, что происходит на соседней кровати, прислушивается. Притворяясь, что лежит в полусне, наслаждается красотой Сары. На ней облегающие джинсы, волосы стянуты в конский хвост. Эндрю она возбуждает.
— А где твои родители? — спрашивает она Шона.
— Пришли и ушли.
— Что врачи говорят?
— Понятия не имею.
— Ты, наверно, принимаешь сейчас неслабые наркотики, верно?
— Да.
— А мне можно немножко?
— Нет, я отложил их до возвращения домой. — Голос Шона внезапно стал сердитым.
— Я же пошутила, — говорит она.
Эндрю смеется, и Сара поворачивается
к нему. Но она как будто так и не решила, улыбнуться ей или нахмуриться. Она делает и то, и другое сразу. Шон отключается.
— Прости. А меня зовут Эндрю.
— Сара.
— Сара Лудлоу.
— Ты меня знаешь?
Будто ее кто-то не знает. Вообще-то Сара понимает, что знаменита. Ей это нравится. Ей хочется прославиться еще больше. Вот как это делается. Сначала ты становишься известной в своем классе, потом в своей школе. Потом
о тебе говорят во всех школах, потом в городе, ну, по крайней мере, в той части города, мнение которой кое-что значит. А потом приходит настоящее признание.
— Знаешь Ванессу из вашей школы? — спрашивает он.
— Да.
— Она дружит с моей сестрой.
— Все всех знают. — Она слышит, что на «дискмане» у него играет «Дейв Мэтьюз Бэнд», «Under the Table and Dreaming», а ей нравится такая музыка. — Я так хотела достать этот альбом.
— Возьми этот диск.
— Нет, я же не могу…
— Да нет, правда, возьми. — «Это будет повод ее снова увидеть, — думает Эндрю, — а Дейв Мэтью все равно отстой». — У меня с собой есть еще диски. Можешь отдать, когда увидимся в следующий раз.
— Это так мило. Большое спасибо.
— Я найду тебя через него. — Он кивает в сторону другой кровати.
— О’кей, отлично. Ну что, я пошла, да? — она смотрит на Шона.
— А как насчет футбола? — спрашивает он.
— А что сказал врач?
— Не помню. Кажется, мне можно выходить.
— Отлично. О’кей. Пока.
Сара идет к двери. Эндрю смотрит на безупречные очертания ее обтянутых джинсами бедер. Через некоторое время он снова начинает думать о Хантере. Да и что еще делать, решает он, разве только думать. Его отец заявил, что не может обзванивать все шикарные гостиницы Европы. На это потребуется слишком много времени. Хантер не мог даже сообщить, в какой стране находятся его родители.
