В тайне же от всех Джина мечтала стать прекрасным лебедем, трезво понимая, что скорее всего навсегда останется гадким утенком. Еще в детстве, увидев сына приятелей своих родителей, хорошенького, темноволосого мальчика в ярком мексиканском пончо, которое так подчеркивало глубину его серых глаз, она раз и навсегда решила, что добьется его внимания и любви. Так, сам того не подозревая, Доминик стал объектом честолюбивых планов закомплексованной Джины.
И она прилагала все усилия для достижения поставленной цели. В то время как подружки крутили романы, набираясь опыта, пусть и не всегда положительного, она училась лучше всех, готовила доклады, которые побеждали на университетских конкурсах, перечитала массу книг — только бы Доминик обратил на нее внимание. Но, к сожалению, он находил в ней лишь интересного собеседника, игнорируя ее как женщину.
Несчастная Джина дошла до того, что стала просить отца чаще приглашать в гости родителей Доминика, чтобы под разными предлогами оставаться с юношей наедине. Но и это не помогло. Доминик продолжал видеть в ней только друга. Когда же произошла трагедия с отцом Доминика, а затем умерла и его мать, Джина даже порадовалась в душе, что ей представился отличный шанс «привязать» к себе своего избранника.
Она убедила отца в том, что Доминик пропадет без его поддержки, надеясь, что ответственный и сентиментальный родитель сделает все для молодого человека. И не прогадала. Вышло, как нельзя лучше: Доминик проникся к их семье глубокой благодарностью, и теперь ей не оставалось ничего другого, как ждать подходящего момента для активного наступления. Джина отдавала себе отчет в том, что придется буквально предлагать себя Доминику, иначе тот просто не догадается, что и с ней можно обращаться так же, как с остальными, более хорошенькими и более глупыми девушками. Улучив подходящий момент, она добилась желаемого — оказалась в одной постели с Домиником… Пусть все вышло довольно банально, но цель оправдывает средства. Ее родители благословили их союз.
Джина торжествовала. На радостях даже утратила присущие ей расчетливость и осторожность. Словом, переусердствовала, суя нос во все дела Доминика, следя за каждым его шагом, вмешиваясь во все его проблемы даже тогда, когда он этому противился. Она и сама, например, понимала, что, повесив свою фотографию в кухне жениха, не вызвала тем самым у него никаких ответных эмоций, кроме раздражения, однако ничего не могла с собой поделать.
