Справа во мгле открылась площадь с памятником.
- Петефи, - опознал Комиссаров. - Поэт.
- Ты думаешь?
- Не думаю, а знаю.
- Откуда?
Комиссаров ответил дурными стихами:
- Мировая свобода! И с востока на запад народы тот зов протрубят. И тираны, услышав тот зов, задрожат. Противника, Андерс, должно знать в лицо.
На центральной площади светился отель "Arany Bika". Под вывеской в виде Золотого тельца Александр сказал:
- Я тебя здесь подожду.
- Идем-идем.
Они поднялись на второй этаж. Комиссаров постучал в высокую дверь. Оттуда раздалось недовольное:
- Кого еще принесло?
Они вошли.
Начальство поезда Дружбы сидело в ароматном дыму американских сигарет. Номер был роскошный, застолье неопрятное.
Комиссаров сказал:
- Доложиться, товарищ Шибаев...
Крепыш в нижней рубахе и широких гэдээровских подтяжках поднял недобрые глаза.
- А привел кого? Не наш, что ли?
Застолье с неодобрением смотрело на Александра.
- Наш, товарищ Шибаев.
- Вид среднеевропейский, - упрямился начальник.
- Писатель! - заверил Комиссаров. - За водку отвечает.
- Нашел, кому доверить. Писателю!..
- Так он не пьет.
- Вижу, силен ты в кадровой политике. Из писателей у нас один-единственный не пил. Писал! И дописался. Отправили по ленинским местам. Не в Шушенское, к сожалению. В Швейцарию. О ком говорю, ты знаешь? Если нет, спроси у Хаустова.
- Он не из таких.
- Ручаешься?
- Он мне, как правая рука!
- Ну, если правая... Смотри. Налей им, Хаустов.
Красавец с черными подглазьями исполнил с безучастным видом. Из первой под руку попавшейся бутылки "на винте".
- Случайно твоя правая рука по-ихнему не знает?
Собутыльники по наружности не особо отличались от гостей. Но были хозяевами. Из местного аппарата.
- Увы, - сказал Александр, на которого при этом все снова посмотрели. С подозрением.
- Вот и мы "увы", - сказал Шибаев. - Баки залили до отказа, а общий язык все не приходит. Какая-то с ними неком-му... Тьфу!
- Некоммуникабельность, - сказал мрачно Хаустов.
- Во-во. Нэм тудом - и то с трудом.
Хозяева оживились:
- Хоги мондта?
Шибаев поднял стакан.
- Тринкен! Нет-нет, не нэм, а так у нас положено. Давайте! За встречу на венгерской земле. Мир-дружба, и тому подобное...
Не только венгры, но и сам инициатор выпил с дрожью омерзения. Запил "пепси-колой" и поднялся - коротконогий, как штангист. Прошелся по номеру. Позолота, лакированное дерево, картины с нимфами, огромная кровать под балдахином. Большими пальцами он оттянул подтяжки и шлепнул себя по брюху.
