Вечерний причал Нижнего Новгорода встретил их тишиной, грудами мусора, оставленными пребывавшим тут караваном, и плавающими в воде объедками. Огромный караван, утомив жителей до полного безразличия к происходившему вокруг, снялся и ушел вниз по реке.
— Не успели, — выразил общую мысль Андрей.
— Ничего, бог даст, нагоним, — ответил Афанасий.
— Погодить надо, — взял слово Михаил. — Люди руки до крови сбили и спину наломали так, что не разогнуть. Отдых нужен.
— То верно, — подтвердил Хитрован. — Мочи больше нет.
— Пристанем?
— Совсем караван уйдет, — вздохнул Афанасий.
— Тогда, может, парус поставим, да на руль человека и пойдем караван догонять тихим ходом? А остальные пускай спать ложатся, — молвил Андрей. — Приставать нам незачем. Еды, Афанасию благодаря, у нас в достатке.
В подтверждение своих слов он с шумом хлебнул ухи, сваренной из наловленной сачком прямо с борта рыбы, и вкусно заел подовым деревенским хлебом.
— Никто не супротив такого предложения? — спросил Афанасий. После возвращения товара к словам его стали относиться с особым почтением.
— А не опасно ночью да в одиночестве по Волге-то плыть? — спросил кто-то.
— Если сейчас не поплывем, домой возвращаться с убытком придется. Как вы, не знаю, а мне с долгами не расквитаться будет.
— Мине надо томой, — подал голос татарин Шипша. — Шдут меня.
— Да и я бы поплыл, — сказал Михаил.
— И я бы, — сказал Андрей. — Я эту поездку как последнюю задумал, чтоб потом на покой. Нехорошо будет, если несолоно хлебавши вернусь. На всю оставшуюся жизнь камень на душу.
Все посмотрели на Хитрована.
— Да и черт с вами! — вскричал тот, мелко перекрестив рот. — Идем!
— Тогда спать укладывайтесь, а я до свету на руль встану, — сказал Афанасий.
Никто не стал ему возражать, купцы тут же вытащили отрезы и шкуры, служившие им постелями, и улеглись. Весельные гребцы попадали, кто где был, иные уснули прямо на банках. Над водой понесся молодецкий храп.
