Потом из бреда возник Альберт, он был уже в штатском, смотрел с состраданием.
- Общетинился, в халате... Тоскует, друг. Затоплю камин, буду пить. Хорошо бы собаку купить.
- Хорошо бы.
- Сейчас будет. Ложись...
Александр даже глаза закрыл, ожидая, как в детстве, и дождался: его обнюхивала с высоты своего роста черная собака, как из кошмара.
- Русская борзая, - сказал Альберт, а девушка в белых джинсах и с прямыми, как у американки, льняными волосами добавила:
- Милорду пять месяцев. Предки на сессии ООН, бабушка в больнице, а нам в Латинскую Америку через неделю... Вот тут вареное мясо, кости, опускала на пол пластиковый мешок из "Березки". - На первое время. А дальше вы его прокормите?
- Сам подохну, - обещал Александр, держа собаку за высоченные лапы.
- Спасибо вам, вы добрый человек.
- Спасибо вам...
- Друг, ты понял?
- Понял.
- Нет, ты ничего не понял. Дашенька, спускайся, а то таксист волнуется... Друг, ты меня слышишь? Я ведь убываю. Друг?
- Я понимаю. Поздравляю. Пылающий континент...
- И не на год.
- Нет?
- Неразложимое ядро! Помнишь, я обещал тебе, что вылезу? Но только, раз уж мир поймал, так надо было влезть ему не только в брюхо, надо перевариться было и в самые кишки... Прости меня. За Инеc, за все... Черт, как ужасно, что ты болен, что счетчик щелкает... Вестей не жди. Пластическая операция, новое айдентити. Я буду до конца стоять. Ты понимаешь? За нашу юность, за свободу, за дело Запада. После победы встретимся. Друга я никогда не забуду, если с ним повстречался в Москве. Какой ты колючий... Поправляйся. Не забывай. Его зовут Милорд.
Лицо ему лизали горячим языком. Над ним стояла собака. Он встал, оделся. Взял Милорда и спустился с ним во двор. Матери схватили своих детей и отбежали, а бабки закричали:
- Черный черт!
По ночам Милорд глодал кость. Он гремел ей по всей квартире, вызывая удары по трубам. Александр отнимал. Милорд принимался скулить на весь дом, который в ответ стучал так, что отдавалось в голове. "Тихо, - говорил Александр, лежа с ним в обнимку на матрасе и пытаясь укачать, как сына. Тихо, м... Убьют ведь..."
Днем пришла делегация. Он не пустил, они бились в дверь, дергая цепочку.
- Сам без права живешь, еще и собаку завел.
- Того и гляди, детей наших разорвет.
- Заявить в милицию.
Когда женщины откричались, мужской голос спокойно сказал, что если дом не будет избавлен от скотины, то он самолично спустит с него шкуру - с живого.
- Ничего тут не могу, - развел руками уполномоченный, несмотря на сына в кремлевском гараже. - За топоры готовы взяться.
