Служанка Артемиды | страница 35
– Его зовут Геракл, – ответила Агариста и добавила, понизив голос: – Но я называю его Усатик. Посмотри только, как он шевелит своими усишками!
Кролик в самом деле шевелил усами, но Алецию потрясло другое. Она привыкла к тому, что имя дается живому существу один раз и навсегда. Так было принято, так ей всегда говорили. Сменить имя – это все равно, что отрезать кролику нос и приставить другой. Девочка погладила мягкий мех кролика, и он прижал ушки к спине.
– Это твоя птичка? Почему ты не выпускаешь ее из клетки? У Теодоры тоже голубь, но она скоро поедет домой. Она танцевала в прошлом году. У Миро и Мелинно – кролики, но совсем маленькие, меньше моего Усатика. Терпеть не могу этих девчонок – Миро и Мелинно. Вечно ходят под ручку и секретничают. Они называют друг друга – два «M». A мы с тобой будем теперь два «А».
На этот раз Ала точно знала, что нужно ответить.
– Да, конечно да!
И месяца не прошло, как воспоминания об отцовском доме стали блекнуть в воображении Алеции. Разумеется, она по-прежнему любила свой дом, но прежняя жизнь была так не похожа на жизнь в храме, и казалось даже, что в доме Конона жила совсем другая девочка. Разве могла Ала раньше хотя бы подумать о том, что будет собирать пауков, чтобы подложить их в постели Миро и Мелинно, или, хихикая, кататься по кровати, слушая, как Мелинно вопит от страха.
– Интересно, почему Миро не заметила пауков? – спрашивала Ала у подруги на следующее утро, не испытывая ни малейших угрызений совести. – Может быть, она просто раздавила их, когда каталась по постели, и не заметила?
– Нет, она не каталась, я видела, – покачала головой Агариста.
– О чем это вы там шепчетесь? – сердито проворчала Миро.
Ала и Агариста переглянулись.
– У нас свои секреты! – ответили они и захихикали.
Жрица, в чьи обязанности входило воспитание девочек, была рассеянной, мечтательной женщиной и не особенно интересовалась, чем занимаются ее подопечные, если они хорошо выполняют свои обязанности в храме. Когда она посылала девочек собирать цветы для храма, то совсем не возражала, если они задерживались дольше, чем полагалось, но зато внимательно следила за тем, чтобы они взяли с собой только кремневые ножи: на алтарь богини нельзя было класть предметы, которые разрезали металлическим ножом. Если девочки тихо вели себя в храме, то она не обращала ни малейшего внимания на то, что они с криками носились по двору. Если девочки прилежно разучивали древние молитвы и песнопения, то никто их не ругал за то, что они забросили свои прялки.
