Сделал это Помпей из дипломатических побуждений. Соглашение между тремя правителями не уменьшило ни их зависть друг к другу, ни зависть друг к другу их сторонников. Любоваться и восхищаться было гораздо легче, чем беседовать. Если бы весь вечер удалось заполнить пустыми комплиментами, его можно было бы считать успешным. Но Красс был зол и потому старался уколоть других. Величавые позы Помпея раздражали его. Поэтому в спокойную минуту между двумя представлениями он позвал Цезаря и попросил его рассказать гостям о победе, которую тот одержал над нервиями летом.
Наступила тишина. Помпею, судя по его виду, было неприятно это вмешательство в ход праздника. Его, конечно, не устраивал рассказ Цезаря о своих успехах. Цезарь рассмеялся и сказал:
– Кто, кроме Красса, позвал бы меня для того, чтобы я говорил о своих недостатках перед героем ста сражений? Я признаюсь: моя беспечность в том бою едва не привела к поражению. Может быть, мне будет позволено не говорить больше?
– Как мне рассказывали, ты в тот день не проиграл бой, а спас положение, – возразил Красс. – Тот, кто сообщил мне это, не говорил про ошибки в командовании армией. Но если эта тема неприятна тебе, прошу простить меня за бестактность.
Помпей, как всегда, принял решение не сразу; но то ли долг хозяина, то ли надежда смутить Цезаря в конце концов заставили его продолжить разговор, принявший это направление.
– Мы в Риме слышим столько рассказов, что трудно отличить правду от небылиц, – заявил он. – Что Цезарь одержал победу, и славную победу, – это мы знаем. Но в каких условиях он победил и каковы были результаты победы – это мы вряд ли можем сказать. Возможность услышать полный рассказ обо всех этих событиях – редкая удача. И я не думаю, что у Цезаря есть какая-нибудь причина краснеть из-за своего триумфа.
К досаде друзей Помпея, Цезарь не выглядел смущенным.
– Я знаю, что твое мастерство вынесет мне суровый приговор за ошибку, которую ты никогда бы не совершил, но я не покраснею: я не могу соперничать с Помпеем Великим.
Вы, возможно, знаете, – продолжал он, – что северные племена Галлии, живущие между Сеной и Рейном, считают себя другим народом, отличным от галлов, и называют себя бельгами. По сути дела, это тот же народ, что и галлы: говорят на галльском языке, хотя на других его диалектах, и следуют тем же обычаям. Однако бельги перемешаны с германцами – частично благодаря смешанным бракам и торговле через Рейн, частично оттого, что среди них живут небольшие племена германцев. Заняты бельги главным образом постоянными боями с германцами на границе. Поэтому они более опытные воины, чем галлы, более независимы и более дики. Именно бельгам не нравилось присутствие моей армии на зимних квартирах в Безансоне, а также то, что я созвал Совет Галлии и приобрел авторитет у племенных вождей. Они, кажется, вообще думали, что, изгнав из Галлии двух захватчиков, я должен был уйти после этого в провинцию и, так сказать, закрыть за собой дверь, оставив Галлию следующему грабителю.
