– Не удивляйтесь, – сказал хозяин друзьям. – Монастырь восстанавливался втайне. Разумеется, обитатели его сейчас не столь многочисленны, как тысячи лет назад, в дни расцвета нашего ордена. Мир изменился. Кстати, мы отрицаем аскетизм, даже напротив, считаем умерщвление плоти греховным.
Ужин был сервирован на серебряных блюдах. Подавали их юноши. Всем им было не больше шестнадцати лет, и облачены они были в одеяния давно несуществующего ордена. Пища была изысканной, а таких фруктов друзья в жизни своей не пробовали.
– У меня для вас сюрприз, – прошептал хозяин, когда ужин был окончен. – Хотя это и не принято в других монастырях, я приглашаю вас послушать мирскую музыку. Надеюсь, вы не возражаете. Вино и музыка неразделимы.
Наполнив кубки, человек из Камрупа хлопнул в ладоши, и занавес в дальнем конце зала раздвинулся, открыв небольшую сцену. Тут же появилось несколько красивых девушек с различными музыкальными инструментами.
– Прошу вас, пейте вино, – уговаривал хозяин, вновь и вновь наполняя кубки гостей. – Ночь только вступила в свои права. Позже начнутся танцы. Если позволите, я отлучусь на несколько минут, мне нужно сказать несколько слов танцовщицам. Они немного стесняются, потому что давно не выступали на публике. Но вы – мои друзья, и им не следует бояться вас.
Когда человек из Камрупа ушел, хозяин постоялого двора придвинулся к стражнику и увидел, что тот уже спит.
– Как странно… – пробормотал хозяин постоялого двора, – мне казалось, что я уже где-то видел этих девушек. Где бы это могло быть? Их лица кажутся мне знакомыми.
Он попытался вспомнить, но мысли путались, и вскоре глаза его закрылись.
Когда хозяин постоялого двора проснулся, на дворе был уже день. Он лежал на покрытых мхом каменных плитах в полуразрушенном зале монастыря. Стражник тоже проснулся. Он тер глаза, вглядываясь в полустертые фрески на стенах.
– Посмотри-ка! – вдруг воскликнул он. – Это же портреты девушек, что пели нам прошлой ночью.
И действительно, на фресках были видны неясные очертания музыкантов и танцовщиц. На одной из стен друзья увидели изображение человека из Камрупа: он стоял, сжимая в руке трезубец, а возле него сгрудились нарисованные ослы и овцы – всего двадцать голов.
Услышав эту историю, старейшина не засмеялся. Он молчал, размышляя о чем-то, а потом, наконец, заговорил:
– Источник видений – в тех, кто видит их. Но между нами говоря, до конца света еще далеко.
