Майк берет меня за руку.
— Пошли, Рок, — говорит он. — Нам здесь не место. Пойдем, сбросим пяток фунтов и понежимся на песочке. При теперешнем положении дел нам никогда не сыскать успеха у женщин.
Мы поворачиваем в сторону моря как раз в тот момент, когда двадцать отвергнутых моряков — шашки наголо — пытаются вместе атаковать группу. От общей свалки поднимается такой отвратительный запах разгоряченных тел, что у меня начинает кружиться голова.
Мы идем молча.
— Разве это жизнь! — восклицает Майк удрученно. — Шутц был прав, долой уродов! Они отнимают у нас все.
— Это неверно, Майк, — говорю я. — Здесь вы среди богинь, которые целыми сутками напролет спят с такими же красивыми парнями, как вы… Они им уже осточертели.
— Мне, впрочем, — заключает он, — они тоже надоели. Слишком уж они совершенны.
— Вы сами не знаете, чего хотите, — говорю я. Мы подходим к пляжу. Я толкаю Майка локтем в бок.
— Кто это?
К нам подходит молодой мужчина, очень высокий, с серебристыми волосами. Он в гражданском… Завидя нас, он улыбается. У него прекрасная выправка, он очень симпатичный и обольстительный.
— Каунт Гильберт, — шепчет Майк.
Ну и ну… Что же, нет никакого сомнения, что он — произведение Шутца. Я видел его прежде только на фото. Странно, что он побеспокоил себя по столь незначительному поводу. Все же он — крупная шишка.
Мы останавливаемся и приветствуем его.
— Мистер Бэйли? — говорит он. — Я видел ваши фотографии в спортивных журналах. — А вы? — обращается он к Майку.
— Майк Бокански, — говорю я. — Замещает Энди Сигмена.
— Рад вас видеть, — говорит он. — У вас удрученный вид. Надеюсь, все в порядке? Что вы сделали с моими матросами?
— О!. Им есть чем заняться, — отвечает Майк. Я провел эксперимент. И опасаюсь, как бы Маркус Шутц не счел его нецелесообразным.
Я объясняю Каунту Гильберту, что произошло, и он смеется от души.
— Пойдемте со мной, я вас угощаю, — говорит он. — Не беспокойтесь, все станет на свои места. Я прибыл сюда частным порядком.
— Надоело!.. — говорит Майк.
Он остановился. Весь его гнев разом выходит наружу.
— Женщины — шлюхи! Из кожи вон лезешь, чтобы накачать мускулы, стать красивым парнем, соблюдаешь чистоту, чтобы от тебя не шмонило за километр, стараешься не топать у соседей над головой, быть здоровым, стройным, а они, завидев первого попавшегося выродка, бросаются на него и насилуют, не разглядев даже, что у него вставные челюсти и дырявые легкие… Это мерзко. Это противоестественно. Это несправедливо, нечестно, недопустимо…
