Как же. — Это все равно что обращаться к стенке. Они суетятся в комнате. Первый поставил передо мной нечто вроде фарфоровой мисочки на ножке, а второй возится с какой — то электрической машинкой.
— Мы предпочли бы первый вариант, — говорит усач, — но ты, похоже, не разделяешь нашего мнения, так что извини.
Он прижимает мне к животу некую штуковину. Проводком она подсоединена к аппарату; второй подходит ко мне сзади с другим электродом. Бог мой! Свиньи! Я чувствую себя более униженным, чем если бы это был термометр. Они обращаются со мной ну совершенно как с подопытным кроликом. Я награждаю их всеми именами, которые мне еще приходят на память.
— Не волнуйся, — говорит толстяк. — Это не больно, и потом, тебе было предоставлено право выбора. А теперь не шевелись, я подключаю контакт.
Он подключает раз, другой, третий, и всякий раз я подпрыгиваю — теперь я осознаю наконец, для чего эта фарфоровая штучка. Мне слишком стыдно произносить что бы то ни было, зато эти два идиота помирают со смеху.
— Не беспокойся, — говорит мне второй. — Это останется между нами.
Чтобы спасти престиж, я решаю соврать.
— Мне наплевать, — говорю я, брызгая слюной. — Вы самые отъявленные мерзавцы. Мы еще увидимся.
— Как только ты пожелаешь, сынок, — говорит первый, давясь от смеха.
Я припоминаю, они еще дали мне что — то выпить.
III. Энди Сигмен приходит на помощь
Я пришел в сознание, видимо, для того, чтобы насладиться пением синих габонских зябликов с апельсиновой плантации, лежа на обочине дороги, куда меня положили на этот раз совершенно одетым. Почувствовав запах сигары Дугласа, я первым делом подумал, каким образом этот идиот сумел меня отыскать.
Однако, наведя некоторые справки, я понял, что это вовсе не Дуглас. Передо мной возвышалось такси черно — оранжевой расцветки, а на его подножке сидел симпатичный малый и разглядывал меня, покуривая трубку.
— Что я здесь делаю? — спросил я.
— Как раз собирался задать вам этот вопрос, — ответил он.
— Я одет… — констатировал я.
— Хм… Надеюсь! На вас было что — нибудь еще? Я ощупал карманы. Вроде бы все на месте.
— Который час?
— Скоро шесть.
Я поднялся. Моя голова тут же дала знать, что все это мне не приснилось. Должно быть, я выругался, так как он участливо посмотрел на меня.
— У вас здоровенная шишка, старина.
— Да.
Ломило поясницу. Эта шайка мерзавцев с их электрическими трюками… Но, если кроме этого ничего не было, я еще здорово отделался. Секунду я колебался:
