Один из них, невысокий электромонтер с пытливым умом, попросил Ореля растолковать ему суть эльзасского вопроса. Тот рассказал о демонстрациях страсбургских студентов перед памятником Клеберу[66], о паломничестве эльзасцев в Бельфор на смотр войск в честь 14 июля[67], о молодых людях, которые в возрасте двадцати лет покидали семью, отказывались от благополучной жизни и отправлялись во Францию, чтобы стать солдатами.
Они сказали ему, что понимают, почему все так любят Францию. Что и говорить — прекрасная страна, хотя в ее пейзаже слишком мало живых изгородей. В Англии их куда больше. Но как же не восхищаться достоинствами домовитых француженок, деревьями, высаженными вдоль шоссе, и летними террасами на тротуарах перед кафе. Они восторженно говорили о Вердене, но многие из них впервые прониклись идеями Антанты лишь после победы Карпантье[68] в Лондоне.
Стало светать. Дождь лил как из ведра. На лужайке трава и земля перемешались в сплошную вязкую массу. Орель отправился в замок. Там он встретил знакомого адъютанта и доложил ему о полученном приказании.
— Знаю, знаю, — сказал адъютант. — Именно я и договорился об этом с французским офицером связи: если, мол, телефонный провод, связывающий нас с батареями, будет перебит, то нам придется прибегнуть к вашим услугам. А пока идите в «зал связи» и сядьте там где-нибудь… Через десять минут, — добавил он, — наши перелезут через бруствер и пойдут в атаку.
«Зал связи» оказался бывшим зимним садом замка. На стене висела крупномасштабная карта переднего края, на которой британские траншеи были обозначены черным карандашом, а вражеские — красным. За двумя длинными столами сидели шесть телефонистов. Офицеры в мундирах с красными обшлагами молча и спокойно расхаживали по залу. Орелю вспомнилась одна из любимых фраз майора Паркера: «У настоящего джентльмена нет нервов».
Когда пробило пять, в зал вошел генерал, и офицеры, прекратив хождение, хором выдохнули:
— Good morning, sir[69].
— Good morning, — вежливо отозвался генерал.
Он был очень высокого роста. Седые волосы, расчесанные посредине на пробор и тщательно приглаженные, обрамляли тонкие черты лица, красные обшлага на рукавах безукоризненно скроенного френча сверкали золотом. Заметив в углу Ореля, он тихим голосом адресовал и ему дополнительное «good morning», снисходительное, но вполне доброжелательное. Затем, заложив руки за спину, медленно зашагал вперед и назад между двумя большими столами телефонистов. Внезапно гул орудий стих, и в остекленном зале слышались уже только размеренные, неспешные шаги генерала.
