В конце ужина ему разрешили пригласить в офицерскую столовую обеих своих приятельниц, Берту и Люси, на бокал шампанского, и, когда они появились в своих воскресных платьях, полковник тотчас же проиграл на скорости 61 вальс «Судьба». Ординарцы укрепили над дверью большую связку веток вечнозеленой омелы, и девушки простодушно спросили, существует ли в Англии обычай целоваться под рождественской омелой?
— Ну конечно же! Есть у нас такой обычай! — радостно воскликнул доктор.
И, заложив руки за спину, он кончиками губ запечатлел поцелуй на щечке, подставленной ему Бертой. Паркер, столь же робкий, как и доктор, проделал то же самое в отношении красавицы Люси, а Орель, дабы не посрамить честь французского мужчины, нежно поцеловал и ту и другую.
— А это, знаете ли, совсем недурно, мадемуазель, — взволнованно вымолвил маленький доктор.
— Да, — со вздохом ответила Люси, — по мне — так пусть Рождество будет каждый день.
— Но почему так часто? — спросил доктор.
— Вы и не представляете, как мы будем тосковать после войны! — вмешалась Берта. — То есть когда вы все уедете. Прежде мы ни о чем таком и не думали… никого не замечали… просто работали… ничего другого не знали. А теперь без ваших в деревне станет совсем пусто… Мы с сестрой не останемся здесь: уедем в Париж или в Лондон…
— О, это и в самом деле печально, — сказал доктор.
— Да нет же! Ничего печального! — возразил Орель. — Вы просто-напросто выйдете замуж. Пойдете за богатых фермеров, будете по горло заняты своей скотиной и курами, а нас всех забудете.
— Выйти замуж!.. Легко сказать… — заметила Берта. — Но ведь для этого нужны двое… Если на всех девушек не хватит молодых людей, то мы с Люси очень даже можем остаться старыми девами.
— Тогда каждый мужчина возьмет себе по нескольку жен, — сказал Орель, — и вам будет намного спокойнее… С одним-единственным мужем на двоих каждая из вас будет вдвое меньше хлопотать по хозяйству…
— Не думаю, чтобы мне это понравилось… — деликатно проговорила Люси.
Но падре, которому доктор предательски перевел эти циничные разглагольствования, возмущенно запротестовал.
— Вам, падре, конечно, пристало критиковать многоженство, — сказал доктор. — Но перечитайте-ка свою Библию. Что вы скажете о почтенном Лабене, продавшем обеих своих дочерей какому-то мужчине? Они договорились об оплате в рассрочку — ежемесячные взносы в течение четырнадцати лет. В придачу к девушкам покупатель получил в виде премии еще и двух служанок.
