— Поезжайте после войны в Ирландию, мессиу, — вставил полковник. — Это совершенно необычайная страна. Там одни сумасшедшие. Там можно совершать самые страшные преступления… Там все неважно… Там ничто не имеет значения.
— Самые страшные преступления? — изумился Орель. — Но позвольте, сэр…
— Да, да!.. Все, что только захотите… Самые неслыханные вещи… Вы можете отправиться на псовую охоту в рейтузах каштанового цвета… можете ловить лосося в речке вашего соседа… И ничего вам за это не будет. Никто не обратит на вас внимания.
— Кажется, я начинаю понимать суть ирландского вопроса, — сказал Орель.
— Я помогу вам понять этот вопрос до конца, — сказал доктор. — Однажды — за год до этой войны — один либеральный парламентарий, приехавший в Ирландию, заявил при мне старому крестьянину: «Вот что, мой друг: скоро мы предоставим вам home rule»[46]. «Да смилостивится над нами Всевышний, ваша честь. Не делайте этого!» — ответил крестьянин. «То есть как же так! — опешил депутат. — Вы уже не хотите получить самоуправление?» — «Ваша честь! — ответил крестьянин. — Сейчас вы все поймете… Ведь вы добрый христианин, ваша честь, и хотите попасть в рай… И я тоже… Но нам неохота отправляться туда прямо сегодня вечером…»
Хор. Ужель богини эти самого Юпитера сильней?
Прометей. Да! Даже он не избежит своей Судьбы.
Когда лейтенант Уорбартон, назначенный временно заменять командира роты «В» шотландских стрелков, вступил во владение своей траншеей, капитан, которого он сменил, сказал ему:
— Этот участок не так уж опасен. Хотя противник всего в тридцати ярдах отсюда, но эти боши, так сказать, уже приручены. Главное — оставьте их в покое. Лучшего им и не надо. Не шелохнутся.
Но едва этот миролюбивый воин удалился, Уорбартон заявил его солдатам:
— Давайте-ка слегка разворошим этот зверинец.
Если хищников перекармливать, они превращаются в домашних животных, но несколько метко пущенных снарядов — и они вновь звереют. Исходя из этого принципа, Уорбартон, вооружившись осветительной ракетой, вместо того чтобы направить ее вертикально вверх, выпустил ее, словно стрелу, в сторону германских окопов.
Немец-дозорный, ошалев от такой неожиданности, заорал:
— Атака горючей жидкостью!
Застрочили пулеметы противника. Восхищенный этим обстоятельством, Уорбартон приказал забросать вражеские окопы ручными гранатами. Немцы по полевому телефону призвали на помощь свою артиллерию. В ответ на шквал осколочных снарядов бошей британские орудия немедленно открыли ответный огонь.
