— Конечно, опасность есть, но я обращаюсь с ним с большой осторожностью. В выходные и во время каникул, когда сюда приезжают племянники и племянницы, я держу стрихнин под замком. — Он усмехнулся: — Эти малыши… они всюду пролезут. — Он ласково улыбнулся. Трубкой показал в сторону окна: — Им здесь больше нравится, чем в большом доме.
— Почему? — поинтересовался Декок.
Виллем ответил не сразу. Достал медную коробку с табаком и медленно и методично принялся набивать трубку.
— Она не любит детей, — наконец сказал он. — У нее не хватает терпения.
— Вы имеете в виду миссис Бюилдайк?
Старик не обратил внимания на вопрос. Это напомнило Фледдеру о манере Декока не реагировать на вопросы, как будто их и не задавали. Виллем явно обладал такой же способностью игнорировать собеседника.
— Своих детей у нее никогда не было, — хрипло продолжил Виллем. — И Господь знает, что мистер Бюилдайк полюбил бы детей. Сквайр Иверт был таким заботливым джентльменом… таким терпеливым. Какая жалость, что он рано умер. Проживи он подольше, все было бы по-другому. Но он подхватил какую-то болезнь и медленно угас.
Декок почувствовал некоторый подтекст:
— Вы к нему относились с большим уважением?
Старик медленно, задумчиво кивнул:
— Только из-за него я здесь остался. Я был тогда простым садовником. Но когда он умирал, он позвал меня. «Виллем, — сказал он, — останься с Изольдой. Ты ей нужен». Вот я и пообещал, что останусь.
Он замолчал и задумался. Через некоторое время Декок спросил:
— Теперь вы жалеете, что дали это обещание?
Старик покачал головой:
— Только дураки о чем-то сожалеют. Когда мужчина принимает решение, он должен соображать, что делает.
— И вы соображали.
Это был не вопрос. Виллем ответил ему печальной улыбкой. Он показал на голый деревянный пол, простую сосновую мебель, плетеные кресла и выцветшие, местами оборванные обои.
— Но разбогатеть мне это явно не помогло.
— Кто сказал что-нибудь насчет разбогатеть?
Старик взглянул на трубку, которую продолжал держать в руке:
— Сквайр Иверт пообещал вознаградить меня в своем завещании.
— И?..
— Но сначала она… — Старик не закончил предложение, только положил набитую трубку на стол. Он медленно поднял голову и посмотрел на Декока с нескрываемым любопытством: — Это она велела вам поговорить со мной?
Декок не счел необходимым соврать.
— Да, — сказал он.
— Из-за гусей?
— Вот именно.
На губах Виллема заиграла легкая улыбка:
— Что же, теперь вы знаете: стрихнина у меня навалом.
