Пробежав согнувшись несколько шагов, Жила плюхнулся возле разбитого деревянного плетня. Горшок, каким-то чудом державшийся на одиноко торчавшей палке, разнесло на осколки.
— Вот черт… что он творит? — вслух пробормотал Аникин.
Он, Талатёнков и Яким с пригорка огнем пулемета и автоматов снова плотно вжали наступавших в траву. Но для танка эта стрельба была комариным писком. Пулеметчик, видимо, засек перемещение Жилы. Он уже проделал дыру в стене хаты позади того места, где залег боец. Сразу за плетнем начиналась трава.
Не дожидаясь, пока фашистский танкист ее выкосит, Жильцов по-пластунски пополз на танк, прямо в лоб, быстро-быстро. Аникин заметил в его руке ромбовидную черную гранату, похожую на маракасы. Это была бронебойная «РПГ-6». Ротный перед отправкой группы выделил их всего четыре. Особо ценный опасный груз. И как это у Жилы их из четырех две оказалось? «Ну, и запасливый же», — только успел подумать Андрей.
В метрах шести от танка Жильцов вдруг приподнялся и замахнулся, чтобы метнуть свою смертоносную маракасину. Из-под танкового ствола раздался хлопок, а потом еще один, громче, с дымом и огнем, над головой Андрея. Разлет осколков, накрывших бойца, был так широк, что несколько просвистело возле залегшего Аникина. Похоже было, будто немцы выстрелили чем-то вроде подкалиберного гранатомета.
Рука Жилы по инерции, разжимая рукоятку гранаты, уже двигалась в сторону бронированного, изрыгавшего огонь чудища. Несколько десятков осколков прошили его затылок и темя, лицо, плечи и грудь. Боец рухнул в высокую траву, а граната по прямой траектории тяжело ткнулась в пулеметную щель под танковым стволом.
Снаружи звука взрыва почти не было слышно. Кумулятивная струя прожгла пулеметное гнездо и вошла внутрь. В образовавшееся отверстие будто водоворотом и втянуло всю взрывную мощь гранаты. «Тигр» вздрогнул, будто проглотил такую неудобную кость, что она стала у него поперек горла и наглухо перекрыла дыхание. Черный, маслянистый, непроглядный, как сырая нефть, дым густо повалил из щелей. Умирающую машину будто покидала ее танковая душа, навеки спаявшая в кумулятивный сплав механическую душу бронированного монстра и обугленные души членов его экипажа.
— Телок, прикрой! — крикнул Андрей и, не дожидаясь реакции бойца, бросился к Жиле. Эсэсовцы залегли на краю пустыря, прячась за дальние хаты.
Один из осколков перебил Жильцову сонную артерию. Алая кровь хлестала из шеи и изо рта на зеленую траву. Увидев возле себя лицо Аникина, Жила попытался что-то сказать, но изо рта только выдавились сгустки кровавой массы. Дернув несколько раз головой, он затих с закатившимися за орбиты глазами. Андрей прикрыл ему веки и, забрав из кармана гимнастерки Жильцова документы, подполз к правой гусенице дымящегося танка.
