Детектив Франции. Выпуск 8 | страница 38
— Мамочка!
Франсуаза затаила дыхание, боясь спугнуть дочь. Ее ласка стала настойчивей, движение руки несколько замедлилось. Эвелин решилась:
— Мама, ты знаешь, я счастлива.
Все получилось как–то само собой. Разговор женщины с женщиной.
— Он хочет на мне жениться. Сегодня он намеревался прийти к отцу просить моей руки, но в последний момент что–то ему помешало. Как ты думаешь, папа не будет возражать, если я выйду за него замуж?
Франсуаза, прежде чем ответить, подтянула несколько сползших петель. Столь желанное сближение с дочерью длилось лишь мгновение, не более. Дочь снова уже отдалилась от нее. Она любит какого–то неизвестного ей юношу, У неё сложилась собственная внутренняя жизнь. Франсуаза вздохнула:
— Дорогая, твой отец и я сначала должны познакомиться с этим молодым человеком.
— О! Ты его сразу полюбишь, мамочка, я уверена в этом.
Неожиданно спокойствие дома было нарушено. Кто–то Дергал за колокольчик у внешней ограды дома.
— Визит в такой поздний час? Кто бы это мог быть?
В спальне Гастон уже облачился с пижаму, надел домашний халат, сунул ноги в шлепанцы. Сидя на кровати, он курил сигару и рассеянно рассматривал стоявшие на камине часы с маятником эпохи Людовика XV. Его лениво ворочавшиеся в голове мысли обстоятельно задержались на самой концепции «часы с маятником», затем отразили восхищение тем, что созданный почти двести лет назад механизм все ещё в отличном рабочем состоянии, наконец, сосредоточились на эстетической стороне предмета. Белый эмалевый циферблат, на котором отчетливо выступали стрелки и рельефно сработанные римские цифры, был обрамлен двумя бронзовыми статуэтками — молодыми обнаженными персонажами, должно быть олицетворявшими Амура и Разум, если не Гордыню и Леность.
«Часы эпохи Людовика XV являлись для Гастона неистощимым объектом раздумий. Высота примерно сорок сантиметров, ширина тридцать — тридцать пять. Вес около пятнадцати килограммов. Вовремя оное не скупились на сырье, и предметы обихода становились произведениями искусства. Мелькнуло сожаление, что часовых дел мастер не додумался защитить циферблат выпуклым стеклом, но разве можно предусмотреть все? Именно в этот момент часы пробили половину одиннадцатого и почти одновременно затрезвонил наружный звонок. Это что ещё за гость? Случилось что–нибудь серьезное? Или вызывающее беспокойство? Нет. Никаких досадных происшествий не предвиделось.
Постучали в дверь. То была Эвелин.
— Папа, там тебя спрашивает какой–то месье. Говорит, что по важному делу.