Миссис Паркинс рассмеялась.
— Наверное, потому, что себя мы не облучаем ультрафиолетом и не дезинфицируем в стерилизационных аппаратах.
— А надо бы, — вздохнула Берта. — Как подумаю, что теперь только и будет разговоров, что об этом деле!..
— Не жалуйся, тебе все равно скоро уезжать. А я вот боюсь, как бы теперь все сестры не решили пойти по твоим стопам. Они ведь могут подумать, что надо просто хорошенько попросить. Берта, у меня теперь новая головная боль из-за тебя! Ну-ка, быстро в палату этого поляка! Реши хоть одну мою проблему, раз уж подкинула другую!
— А кто решит мои проблемы, Стелла? — грустно спросила Берта.
— Говорят, племянник миссис Мэллори — очень симпатичный и разумный молодой человек. Вам бы стоило не разлучать капиталы старой леди. Думаю, она для этого и разделила наследство, — с хитрой улыбкой сказала Стелла.
— Что ты имеешь в виду? — не поняла ее намека Берта.
— Только то, что тебе следует с ним познакомиться. Кто знает, может быть, это наследство — только начало цепочки событий, которая приведет тебя к счастью?
— Не очень-то веселое начало, — обреченно покачала головой Берта.
Только ради миссис Мэллори! — думала Берта, напряженно сминая в руках простенький хлопковый платочек.
Она стояла на перроне вокзала Холихеда, пытаясь найти в толпе людей Лоуренса Мэллори. Он послал ей уведомление, что встретит на вокзале и отвезет в Мэллори-холл. Берту это обнадеживало, иначе она бы просто не знала, как добраться до родового замка Мэллори, где и должно было состояться ее вступление в права наследования.
Берта ни разу в жизни не покидала родного Бирмингема. Даже с родителями они ни разу не выезжали дальше его окрестностей. Отец слишком много работал, чтобы позволить себе продолжительный отпуск, и боялся отпускать свою жену-красавицу куда-нибудь одну. И не зря. Насколько помнила Берта, ее мать никогда не отличалась постоянством. И это проявлялось не только в отношениях с мужчинами. Точно так же она относилась и к единственной дочери. Иногда баловала подарками, а иногда просто не замечала. И все время твердила Берте, что та пошла в отца и поэтому не может похвастаться своей внешностью. Мать Берты не стеснялась говорить это при посторонних и тогда, когда девочка выросла в неуклюжего подростка, и тогда, когда Берта превратилась в тихую и скромную девушку. А отец, который был до последних своих дней безумно влюблен в жену, хотел видеть в дочери только повторение своей супруги. Когда он понял, что девочка не станет яркой красавицей, он перестал обращать на Берту какое-либо внимание.
