Я не нарушу равновесия миров,
я не коснусь тебя ни взглядом, ни рукой.
Пусть этот мир вокруг, как приговор суров,
мне нет пути отсюда в скорбный твой покой.
Кто мне покажет путь, окольный и глухой,
мне объяснит меня, найдет мои слова.
Но ослепительный, колючий и сухой
песок слепит глаза, откроешь их едва.
Личинка бабочки что знает о ветрах?
Что помнит бабочка о тяжести земли?
И сколько жизней мне идти сквозь тлен и прах,
чтобы глаза мои увидеть свет смогли?
Где я потеряна — затеряна в песке,
и сколько можно — по чужим следам в тупик?
Моей горячей, обескрыленной тоске
где вдруг откроется живительный родник?
Я не коснусь тебя, лишь голову склонив,
скользну по краю боли, что не мне принять
и встречу светлый взгляд, как всех ветров порыв,
и повернется время яростное вспять.
Мне ради этого все суждено пробить,
навылет — молнией, как тусклое стекло,
все вспомнить горестно и радостно забыть,
что бы в ладонях ярко вспыхнуло оно.
Я донесу его, дождись меня, дождись.
