С другой стороны, уверенность израильских историков в том, что человек несет ответственность за свои поступки, не привела их к этическому релятивизму, где нравственность каждого поступка определяется ситуацией, в которой он был совершен, без каких–либо объективных критериев оценки. Они передавали истории, в которых ситуация подталкивала героя к поступкам, идущим вразрез с моральными принципами. Рассказ о встрече Давида с Саулом в пещере хорошо это показывает (1 Цар. 24). Обстоятельства сложились так, что Давиду представилась идеальная возможность покончить с Саулом. Давид уже знал, что помазан на царство, а его люди предлагали ему расценивать такую удачу как дар Божий для низложения Саула (1 Цар. 24, 4). Их доводы, с первого взгляда основанные на вполне благочестивом богословии, были очень заманчивы. Тем не менее, Давид отказался погубить Саула, веруя в неприкосновенность помазанника Господня независимо от того, друг он или враг (1 Цар. 24, 6–7). Одних сложившихся обстоятельств было недостаточно, чтобы указать на верный путь, хотя некоторые и полагали, что все устроено Господом (1 Цар. 24, 10.18). Сама по себе ситуация не определяла действия Давида, не делала правильный выбор столь очевидным, как считали его соратники. В своем решении Давид руководствовался важным моральным принципом, который он извлек из действий Бога в прошлом.
А прошлое и будущее были важными нравственными измерениями израильского восприятия истории. Израиль, как упоминалось выше, был сообществом воспоминания и надежды. На богословском языке мы могли бы назвать это искупительным и эсхатологическим измерениями истории Израиля.
Искупительная сторона основывалась на убеждении, что Бог избавлял свой народ могущественными делами и судами над его врагами. Мы уже рассмотрели эту черту Ветхого Завета, особо подчеркивая нравственную ее сторону, приносящую плод благодарности и послушания народа.
Эсхатологическая сторона истории — это вера в то, что искупительные дела Бога вершились ради далекого будущего. Израиль возник не просто так. Он был «вызван к существованию» на основании Божьего обетования Аврааму, определяющим фактором которого было намерение Бога благословить все народы земли. Это также можно назвать миссионерским измерением религии Израиля[12] или, в рамках ветхозаветной этики, телеологическим измерением. Телеология — это изучение целей, планов, замыслов. Израиль верил в Бога, преследующего определенную цель в истории. Именно так себя показывает Господь. Одно его только откровение своей личности Моисею дает начало великому плану искупления, о котором предвещалось ранее. Это измерение этической миссии Израиля (миссии быть светом для народов) будет рассмотрено во второй главе, в разделе, где речь пойдет об отличительности Израиля и о том, как это отражалось на жизни израильского народа. Сейчас же достаточно только отметить, что в своих поступках и нравственных оценках Израиль руководствовался убеждением в существовании
