Глядя на Конрада, я сказал:
— Знаешь, я выучил одно слово на африкаанс. Можешь заняться тем же, пока я буду здесь наговаривать.
— Какое слово? — спросил Конрад подозрительно.
— Воэтсек, — небрежно произнес я.
Стоящие рядом вежливо расступились. «Воэтсек» — значит «отвали». Когда ему объяснили, Конрад вновь захохотал.
— Видел бы тебя Эван! — его шатало от смеха.
— Забудь на минуту об Эване.
Конрад и Родерик отошли, улыбаясь каждый своему.
За огромными желтыми стеклами появилась улыбка.
— Подумать только, в аэропорту мы решили, что Эдвард Линкольн неприступный человек…
— Разве что устал тогда?.. Какие будут вопросы?
— Те же, что и у всех, — ответила она со слегка злорадной улыбкой.
Готово! — крикнул молодой человек из–за аппаратуры. — Можно начинать?
— Ладно. — Катя посмотрела в блокнот, потом на меня; я был в метре от нее. В одной руке я держал бокал, а в другой микрофон. Девушка тряхнула головой, посмотрела на меня и шагнула вперед.
— Так, пожалуй, будет лучше. Мы оба сможем говорить прямо в микрофон, а иначе шумов будет больше, чем слов. Судя по виду, это не микрофон, а развалина… дайте его сюда. — Она взяла микрофон и крикнула: — Джо, начали!
Джо включил аппаратуру.
Катя затряслась всем телом, потом ее толкнуло, выгнуло, бросило вверх и повалило на пол.
Все смотрели на девушку, любопытствуя, не веря и, наконец, со страхом и ужасом.
— Выключай! — вопил я. — Выключай!
Родерик в два прыжка оказался возле Кати, он хотел поднять ее. Я оттолкнул его.
— Пусть Джо немедленно выключит микрофон, иначе вас тоже ударит током!
Перепуганный Джо бежал к нам.
— Уже выключил! — крикнул он.
Казалось бы, все и каждый в отдельности должен был знать, что делать в такой ситуации. Но не тут–то было! Они стояли как вкопанные и смотрели на меня. Я был тем героем, которого они видели на экране, это он принимает решения, что бы ни случилось.
О, Господи!
Что за люди! Но нельзя было терять времени. Каждую секунду сердце девушки могло остановиться.
Я встал на колени, снял с нее очки, расстегнул ворот, прижался губами к ее губам, вдувая в легкие воздух.
— Позовите врача! — очнулся Родерик. — Ради Бога! Скорее!
Я вдыхал ритмично, без спешки. Одновременно руками я сдавливал ребра. Сдавливал и отпускал, сдавливал и отпускал.
Я знал, что электрический удар поражает сердце.
Я искал пульс на шее и не нашел. Родерик щупал запястье, но и он не находил… Лицо его выражало отчаяние. Видимо, Катя была для него не просто коллегой.
