. Человеческая
деятельность. С. 73–78>. Ибо полилогизм
никогда не выходил за границы простых деклараций
о том, что существует многообразие логической
структуры разума. Он никогда не указывал, в чем
именно состоят эти различия, например,
чем
логика пролетариев отличается от логики
буржуазии. Поборники полилогизма просто
отвергали определенные утверждения, ссылаясь на
неуточняемые особенности логики их автора.
3. Экономическая наука и ценность
Аргументация классической доктрины гармонии
интересов начинается с разграничения
краткосрочных и долгосрочных интересов. И о
последних говорят как о правильно понимаемых
интересах. Давайте исследуем влияние этого
разграничения на проблему привилегий.
Одна группа людей, безусловно, выигрывает от
предоставленных ей привилегий. Группа
производителей, защищаемая пошлинами, дотациями
или любыми иными современными
протекционистскими методами от конкуренции
более эффективных соперников, извлекает выгоду в
ущерб потребителей. Но будет ли остальная часть
нации, налогоплательщики и покупатели изделия,
находящегося под защитой протекционистских мер,
терпеть привилегии меньшинства? Они согласятся с
этим, если сами будут иметь выгоду из аналогичных
привилегий. Тогда каждый человек в роли
потребителя теряет столько же, сколько
выигрывает в роли производителя. Более того, всем
наносится ущерб в результате замены более
эффективных методов производства менее
эффективными.
Если трактовать экономическую политику с точки
зрения различения долгосрочных и краткосрочных
интересов, то нет никаких оснований обвинять
экономиста в предвзятости. Экономист не осуждает
сохранение штата железнодорожных рабочих по
требованию профсоюзов на том основании, что оно
приносит выгоду железнодорожникам за счет
других групп, которые ему нравятся больше. Он
показывает, что железнодорожники не могут
помешать превращению раздувания штатов во
всеобщую практику, что в долгосрочной
перспективе причинит им не меньший вред, чем
остальным.
Разумеется, возражения экономистов,
выдвигаемые против планов социалистов и
интервенционистов, не имеют никакого значения
для тех, кто не одобряет цели, которые люди
западной цивилизации принимают как само собой
разумеющееся. Те, кто предпочитает нужду и
рабство материальному благосостоянию и всему,
что только может развиться там, где существует
материальное благосостояние, могут считать все
эти возражения неуместными. Но экономисты
постоянно акцентируют внимание на том, что они
обсуждают социализм и интервенционизм с точки
зрения широко разделяемых ценностей западной
цивилизации. Социалисты и интервенционисты не
только не отрицали –по крайней мере открыто – эти
ценности, но и настойчиво заявляли, что
реализация их программы осуществит их гораздо
лучше, чем это сделает капитализм.
