Сторонники обеих разновидностей доктрины
предвзятости признают, что их позиция была бы
крайне слаба, если бы они обвиняли в предвзятости
только экономистов, не возлагая ту же самую вину
на все отрасли науки. В результате, они расширили
доктрину предвзятости, – но нам нет
необходимости обсуждать здесь эту расширенную
доктрину. Мы можем сконцентрироваться на его
ядре – утверждении, что экономическая наука
неизбежно не является wertfrei <ценностно
нейтральный (нем.) – Прим. перев.>, а
заражена предвзятостью и предубеждениями,
укорененными в ценностных суждениях. Ибо все
аргументы, выдвинутые в поддержку доктрины общей
предвзятости, также используются в попытках
доказать специальную доктрину предвзятости,
касающуюся экономической науки, тогда как
некоторые из аргументов, выдвинутые в пользу
специальной доктрины предвзятости, явно
неприменимы в общей доктрине.
Некоторые современные защитники доктрины
предвзятости пытались связать ее с
фрейдистскими идеями. Они утверждают, что
предвзятость экономистов не является
сознательной. Последние не отдают себе отчета в
своих предубеждениях и непреднамеренно ищут
результаты, которые полностью подтвердят их
предрешенные выводы. Из глубин подсознания
подавленные желания, неизвестные самому
размышляющему человеку, оказывают возмущающее
влияние на его рассуждения и направляют его
мысли к результатам, согласующимся с
вытесненными в подсознание его желаниями и
побуждениями.
Однако разделяемый вариант доктрины
предвзятости не имеет значения. Любой из них
вызывает одни и те же возражения.
Ибо ссылка на предвзятость, намеренную или
подсознательную, неуместна, если обвинитель не в
состоянии ясно показать, каковы недостатки
рассматриваемой теории. Имеет значение лишь
одно: является теория обоснованной или
необоснованной. Это устанавливается
дискурсивным рассуждением. Раскрытие
психологических сил, движущих автором никак не
умаляет обоснованности и правильности теории.
Мотивы мыслителя не играют никакой роли для
оценки его достижений. Сегодня биографы
истолковывают творчество гениев как продукт их
комплексов и эротических импульсов и сублимации
сексуальных желаний. Их исследования могут быть
ценным вкладом в психологию или скорее в
тимологию (см. ниже, гл. 12, раздел 1), но никак не
влияют на поведение тех, чьи биографии пишутся.
Самые изощренные психоаналитические
исследования жизни Паскаля ничего не скажут о
научной обоснованности или необоснованности его
математических и философских теорий.
