— Джейси на той стадии развития, когда она еще только начинает отделять себя от окружающих, узнает, кто она. Психологи считают, что именно в этом возрасте формируется личность человека. — Она держала вырывавшуюся малышку, словно не замечая ее протестов.
Коб ошеломленно кивнул: черт, как мало он знал о детях! Да и о женщинах тоже.
Моргая, смотрел он на мать своего ребенка. А он еще опасался, что она не приспособлена к повседневной жизни: к работе, домашнему хозяйству, финансовым расчетам. Считал, что ей придется быть зависимой от него во всех мелочах, но, столкнувшись с необходимостью проявить максимум способностей, она превзошла все ожидания. Сейчас он недоумевал, знал ли он вообще Алису? Женщину, которая сейчас стояла перед ним, он определенно не знал. Но всем сердцем мечтал о возможности узнать ее и их ребенка.
— Мама! Мое сапоги! — в отчаянии всхлипнула Джейси.
Алиса строго взглянула на хныкающую девочку.
— Прости, но она очень привязана к этим сапогам.
— Да уж вижу.
— Нет, Джейси. Это ЕГО сапоги. Они принадлежат ему.
— Его плохой. — Джейси ткнула пальцем в Коба.
Так вот кто он. Ни папа, ни родной человек, он «ЕГО».
— Его отнимает у малыша.
От пореза ржавой бритвой не так было больно, как от этих слов.
— Нет, дорогая. — Коб прокашлялся, опасаясь, что его хрипота испугает ребенка. Но звук его голоса почему-то успокоил Джейси.
Маленькое извивавшееся тельце замерло. Зелено-голубые глаза зачарованно глядели на него, будто девочка инстинктивно ощущала связь между собой и этим большим человеком.
Коб почувствовал, словно что-то в нем растаяло. Что-то твердое и холодное, обосновавшееся на самом дне его души. Он шагнул вперед и протянул сапоги словно предложение мира.
— Нет, я ничего не хочу отнимать у малыша. Бери сапоги, Джейси.
Девочка вопросительно посмотрела на мать.
— Это вовсе не обязательно, Коб, — заметила Алиса.
— Я хочу. — Минуту назад он думал, что ему нечего предложить Джейси, кроме, может быть, финансовой поддержки. Теперь он хотел подарить ей весь мир. Все изменилось в ту минуту, когда он посмотрел ей в глаза. Если Джейси хочет эти сапоги, то я хочу, чтобы они у нее были.
Алиса опустила девочку на пол, и Коб поставил рядом с ней сапоги.
Толстушка всунула пухлые ноги в огромные сапоги. Она смеялась, покачивалась и гладила старую светло-коричневую кожу, будто это был спящий щенок или котенок. Потом закинула вверх голову, наморщила курносый нос и одарила Коба таким восхищенным взглядом, что у него защемило сердце. Она улыбалась — ему одному. Улыбалась так, как ему никто никогда не улыбался.
