Марк оперся обеими руками о стену и прижался лбом к гладкому кафелю. Что же я наделал, со стоном подумал он. Истинный сын своего отца, нечего сказать. Соблазнил женщину, не предупредив ее, что он не свободен.
А она ведь спрашивала, не женат ли он. Ясно, что она имела в виду: свободен ли он в принципе. А он не сказал ей, что дал обещание другой женщине.
Если бы он предупредил ее, ничего не было бы. Но он промолчал, потому что хотел продолжения. Он боялся спугнуть ее, ведь у него было одно желание — затащить ее в постель.
Ему это удалось. Черт, никогда он так не хотел ни одну женщину. Он и сейчас все еще хотел ее. Одного раза было мало.
Он стиснул зубы и выключил горячую воду. Но даже ледяные струйки воды, впивающиеся в кожу как иголки, не заставили его перестать думать о ней. Он даже не подозревал, что способен на такую волнующую игру. Он вел себя с ней, словно падишах с наложницей, и это доставило ему ни с чем не сравнимое удовольствие. В их отношениях с Мишель скорее она играла первую скрипку. Анна же полностью подчинилась ему, покорно делала все, что он хотел. Это было невероятно!
Но не стоило ей доверяться ему.
Он вздрогнул, услышав звук открываемой двери. Медленно повернулся. Вот она стоит, живое воплощение карающей судьбы, руки угрожающе скрещены на груди, глаза сверкают, волосы буйными прядями падают на лицо.
Он машинально отметил, что она застегнула кофточку на все пуговицы, но криво. А юбка сдвинулась набок. На шее темнел кровоподтек — свидетельство его необузданности.
Она заговорила. Слова звучали отчетливо и горько.
— У тебя в городе девушка. Поэтому ты и сказал, что мы совершили ошибку. Я права?
Марк закрыл воду и постарался сохранить достоинство. Хотя трудно это делать, когда стоишь в чем мать родила, трясешься от холода, а мужское естество предательски демонстрирует боевую готовность.
— Дай-ка мне полотенце, — потребовал он, надеясь, что это прозвучало достаточно повелительно.
Она обдала его ледяным взглядом. Сорвала с крючка полотенце и швырнула ему.
— Изволь!
Он взял полотенце, обмотал его вокруг бедер, заправил его конец внутрь. Не приведи господь, чертова тряпка свалится в самый неподходящий момент!
— Не пройти ли нам в спальню? — предложил он, стараясь говорить спокойно, и прикусил язык: предложение прозвучало весьма двусмысленно.
Анна усмехнулась.
— Да, нам лучше вернуться на место преступления.
— Анна, не надо так. Я не совершил преступление. Ошибку — да. Но не преступление.
