Когда они наконец оказались в отведенных им комнатах, Бина плотно прикрыла за собой дверь и заговорщическим шепотом обратилась к герцогу:
— Она что-то подозревает! Я не сомневалась: несмотря на все мои старания рассеять их подозрения, горничные все равно расскажут ей, что ваши кучера утверждают, будто мы вовсе не женаты! Она спросила меня по меньшей мере раз десять, в какой церкви мы венчались и присутствовал ли на этой церемонии мой отец. Мне кажется, она решила, что я попросту сбежала с вами!
— Пусть себе думает, что ей угодно, — со злостью произнес герцог. — Нет, это просто невыносимо! Но ничего, завтра мы покинем ее дом, а потом у нас будет время придумать что-нибудь. — Он помолчал, а потом добавил: — В любом случае я сомневаюсь, что хоть кто-то, обладающий маломальским здравым смыслом, поверит россказням леди Маккерн.
— Люди верят тому, чему им хочется верить, — сказала Бина. — К тому же все просто обожают разного рода скандалы. Вам это известно не хуже, чем мне!
Герцог хорошо знал, что Бина абсолютно права, но в данный момент ему не хотелось больше ни о чем говорить.
— Отправляйтесь в постель! — резко произнес он. — Вам нужно как следует выспаться, так как я распорядился, чтобы карету подали ровно в девять утра!
— Вы не должны слишком утомляться в первый день, — предупредила его Бина. — По правде говоря, я уже побеседовала с Хайманом, и он говорит, что если мы остановимся на ночь где-нибудь в придорожной гостинице, то на следующий день прибудем в Берик примерно в полдень, и в это время вы сможете с гораздо большим удобством добраться до своей яхты.
— Черт побери, может быть, вы позволите мне самому решать, что мне делать? — взорвался герцог.
— Я пока еще ваша сиделка и в глазах всех остальных к тому же ваша жена, — с достоинством ответила Бина. — А если бы вы позволили себе так грубо разговаривать с настоящей женой или сиделкой, они были бы весьма удивлены!
Она произнесла это с таким видом оскорбленной добродетели, что герцог тут же извинился.
— Простите меня, Бина, — сказал он. — Дело в том, что леди Маккерн вывела меня из терпения. Обычно я вовсе не такой вспыльчивый, просто вся эта история очень беспокоит меня.
— Я вас прощаю! — великодушно произнесла Бина. — Спокойной ночи, ваша светлость. — Она склонилась перед ним в изящном реверансе, а потом подняла на него смеющийся взгляд: — Быть может, мне стоит заглянуть к вам попозже, чтобы поправить подушку или подоткнуть одеяло?
