— Вот и попробуй, — подначивал я. — А то всё «Мишки в лесу». Надо осваивать мировой багаж.
— Это что, заказ? — сурово спросил Егорыч.
— Можно и так, — сказал я, не желая отступать от замысла.
— Размер? — спросил Егорыч.
— «Масло на дереве. 32×36 см. Париж, Лувр».
— Дерева нет, — отрезал Егорыч, — могу на картоне.
Мы, как говорится, ударили по рукам.
Но чаще всего мы скрывались в осенних чащобах Барского сада.
— Ты слышал про Хозяйку Медной горы? — спросила она.
— Конечно, это Бажов.
— А я Хозяйка Барского сада! — Она счастливо рассмеялась. — Сюда боятся ходить, особенно по ночам. А я хожу, и всё здесь мне мило.
— Как ты говоришь иногда…
— Как?
— Старомодно. И это мне слышать приятно.
— У бабушки научилась.
— И эти буквы в письме, тоже от бабушки?
— Может быть.
— Кто же она была?
— Долгая жизнь. Скоро её годовщина. Надо в церковь идти.
— В церковь? Зачем?
— Заказать, чтобы помянули. Я знаю, бабушке будет приятно.
— Да где же здесь церковь? Разве тут церковь есть?
— Не здесь. Надо идти. Посмотри, посмотри…
Мы сидели на павшей вишне в кустах против часовни. Около неё возник большой человек. Я сразу узнал учителя астрономии Розанова. Что-то бормоча, он стал расхаживать вокруг часовни, махать руками, вздымать их к небу и закрывать лицо. Это продолжалось довольно долго. Потом Розанов подошёл к часовне и нацарапал что-то на стенке. Он ещё бормотал и расхаживал, а потом ушёл, уже восклицая громко, по неразборчиво.
— Пойдём посмотрим, — сказал я.
— Не надо, — она остановила меня. — Он написал не для нас.
— Удивительно, — сказал я, — ты такая юная, угловатая, как подросток, но бываешь мудрой и взрослой.
— Да, — сказала она, — мне много лет.
— Всего шестнадцать!
— Мне кажется, я была всегда. И ты. Я знаю тебя так давно, что уж не помню, каким ты был раньше.
Я рассмеялся.
— Раньше — это когда?
Она задумалась.
— Когда никого, кроме нас, не было.
— Адам и Ева! — воскликнул я.
— Нет. Леста и Николай. Мы с тобой ближе.
— Это как?
— Смотри. Между А и Е, Адамом и Евой четыре буквы, БВГД, а между нами всего одна, М.
— Но при чём здесь алфавит?
— Всё при чём, — сказала она серьёзно. — Но это же и соединяет. Адам и Ева дальше, чем мы, но в четыре раза крепче соединены. А мы разделены и соединены всего лишь одной буквой. Я знаю, что она означает.
— Что же?
— МИГ. В любое мгновенье кто-то из нас может исчезнуть и в любое мгновенье может появиться опять.
