— Розалия Марковна, — ответила из-за стены секретарша.
— Вот. Розалия Марковна, опытный педагог, ещё до войны учила. Всё до косточки знает. И Тургенева, и Толстого, и «Как закалялась сталь». Не в том смысле, что тексты, а понимает, глубоко понимает!
Снова грянул звонок.
— Ну что, дорогуша, пойдёмте. — Директор с трудом выбрался из-за стола. — Да вы не волнуйтесь, ребята хорошие. Это вам повезло, что девятый «А». Удивительный, прямо скажу вам, класс. Так уважают литературу!
Всё дальнейшее происходило словно в тумане. Мы поднимались по широкой лестнице, шли по бесконечному коридору, пока не оказались перед выкрашенной жёлтой масляной краской дверью с табличкой: 9 «А». Директор открыл дверь и буквально втолкнул меня в класс. Загромыхали парты, ученики встали. Директор махнул рукой, и с тем же громыханьем класс опустился на места.
От волненья и страха я не мог различить ни одного лица. Все они слились в белый хоровод, мечущий в меня любопытные взоры. Директор говорил о новом поколении учителей, о старательных учениках, о предстоящих меж нами «трудовых» отношениях, а хоровод тем временем кружил. Последним усилием воли я попытался собраться. Хоровод вдруг замедлил круженье, и так же, как рулетка усмиряет свои бег и остриё её замирает на одной цифре, взгляд мой, глаза в глаза, соединился с другим пристальным взглядом…
Прошло несколько дней. Кончился дождь. На город навалилось жёлтое бабье лето. Ветры ушли, и столбовые дымы Потёмкина твёрдо упёрлись в синее небо.
Я начал осваиваться в школе. Розалия Марковна, «опытный педагог», оказалась восторженной полненькой дамой в летах. Судьба забросила её в Бобры ещё в начале тридцатых.
— Коленька! — восклицала она. — Мы жили в землянках! Детей не было, я преподавала рабочим. Ах, как они слушали! Сейчас дети не те, они не умеют слушать. Для девочек главное, что надеть.
Заведующий учебной частью по кличке Наполеон являл собой тип сановитого господина, невесть каким образом оказавшегося в этой дыре. Потом мне пришлось убедиться, что в Бобрах проживало немало диковинных личностей. Это были либо «слетевшие», либо «всплывшие», так их здесь называли. Наполеон относился к первым. Когда-то он преподавал в Москве и чуть ли не заведовал кафедрой в институте. Затем судьба махнула метлой, и Наполеон оказался на Эльбе, то есть в Бобрах.
Наполеон любил останавливать учителей в коридоре и, заложив руки за спину, произносить врастяжку:
— Э… вы не забыли, что в пятницу совет в Филях?
