Дальше Энакин стал подозревать, что он таки задремал и все это ему сниться. Два первых воина что-то процедили в ответ. Энакин раньше слышал этот тон – когда йуужань-вонги говорили о машинах и других вещах, которые они считали мерзостью. Это был тон полнейшего презрения.
На миг показалось, будто пришелец съежился под этой бранью, но затем он усмехнулся, язвительно и недобро. После этого он врезал одному из воинов по шее ребром затянутой в перчатку ладони. Другой воин издал хриплый возмущенный крик, опустил амфижезл и бросился на забияку. Безоружный воин перехватил его амфижезл, взвился в воздух и ударил воина, державшего оружие, обеими ногами в лицо.
Первый воин уже поднимался на ноги, держась за горло. Безоружный схватил его за волосы, запустил прямые пальцы глубоко ему в глаза и поднял его над землей, держа за глазницы. Воин замер неподвижно и, когда пришелец отпустил его, рухнул на землю, дергаясь в конвульсиях.
Воин, получивший удар в лицо, не вставал. Энакин подозревал, что у него сломана шея. Безоружный йуужань-вонг был единственным, кто стоял на ногах. Он присел на корточки возле Энакина и уставился на него своими глазами, похожими на заросшие водорослями пруды.
Он казался… больным. Йуужань-вонги демонстрировали свое положение в обществе путем нанесения шрамов и жертвования частей тела, но этот словно был образцом того, что бывает, когда это делается до ужаса неправильно. Его волосы свисали мокрыми лохмами, а лицо и шея были покрыты струпьями и открытыми ранами. Шрамы йуужань-вонга были распухшими и нездоровыми. Из его плеч и локтей торчали острые наросты – похоже, это были мертвые или умирающие имплантаты. От воина несло гнилью.
Йуужань-вонг разглядывал Энакина довольно долго, затем поднялся, подошел к одному из тел и засунул пальцы ему в ухо. Он вытащил оттуда какого-то червяка и вставил его себе в ухо – или, точнее, в гноящуюся дыру, бывшую когда-то ухом. Воин содрогнулся, и тело его выгнулось, как будто от сильной боли.
Из отверстия показалась тонкая струйка крови.
Воин опять вернулся к Энакину и протянул ему руку:
– Я Вуа Рапуунг, джиидай. Ты пойдешь со мной. Я помогу тебе.
Юная джиидай упала, ее тело охватили судороги. Виварий наполнился сдавленными криками.
– Интересно, – сказала Межань Кваад, наблюдая за реакцией. – Видишь ли ты, адепт Йим, что…
– А вот я не вижу, что вас заинтересовало, мастер Межань Кваад, – произнес голос за спиной.
Нен Йим обернулась и тут же приняла почтительную позу. В виварий только что вошел еще один мастер – настолько старый, что знаки его домена совершенно стерлись. Волосы его превратились в тонкую, похожую на облачко массу, а обе руки были руками мастера. Оба его глаза были заменены желтыми маа'итами. Сопровождал его адепт-помощник.
