Подниматься обратно по корню оказалось куда легче, чем спускаться; течение теперь было на их стороне. Впрочем, от этого путешествие не стало ни на микрон приятнее.
В оранжевом свете Явина они всплыли в водосборнике.
По пути наверх Энакин сделал интересное открытие.
Вуа Рапуунг теперь “существовал”.
Не в Силе, не с той четкостью, которую давала Сила, но, тем не менее, он ощущался – тень ярости, которую светляк отбрасывал на разум Энакина.
Но это было еще не все. Энакин слышал вокруг себя беспорядочный, как бы фоновый гул сотен йуужань-вонгов. Шум появлялся и пропадал, как испорченная передача, но он, несомненн,о присутствовал.
Это не было Силой, но это было что-то, и теперь Энакин имел возможность посмотреть на дела йуужань-вонгов другими глазами. Его взгляд был прикован к деталям окрестных живых структур, которые он раньше не рассмотрел или не удосужился рассмотреть.
В сопровождении Рапуунга Энакин вступил в полумрак.
– Твоя джиидай все еще в этом дамютеке? – спросил Рапуунг.
Энакин сконцентрировался. Тахири была на месте, но с каждым днем она становилась более… размытой, трудноуловимой. Сейчас он вообще еле ее слышал.
– Она там же, где была, – ответил Энакин. – Она там. – Он показал рукой.
Рапуунг скорчил гримасу.
– Это не центральные лаборатории формовочного комплекса.
– Я чувствую ее именно там.
Рапуунг почесал свой плоский нос.
– В этом есть смысл. Там ее жилище, ее личные покои. Если она работает с джиидай у себя и не хочет, чтобы эта работа привлекала внимание, она может держать ее там.
– Зачем это ей? – спросил Энакин.
– Не знаю. Я не понимаю методов формовщиков. Притом она всегда была скрытной в своих делах. Она всегда была нервной. – Его голос чуточку потеплел. – Всегда делала то, чего не следует.
– Например, завела интрижку с тобой.
Ноздри Рапуунга сжались так, что нос почти закрылся, но он лишь раз дернул головой:
– Да. Больше об этом не говори. Идем, неверный.
– Веди. Я знаю направление, но не дорогу.
Без лишних слов Рапуунг зашагал вперед. Перед ним открылось отверстие в стене.
Формовочный комплекс представлял собой восьмиконечную звезду с бассейном в центре. Коридор, в который они вступили, проходил по одному из лучей. Внутри комплекс был освещен фосфоресценцией разбросанных там и сям светляков, оживавших, когда мимо проходил Рапуунг. Слабый запах морских водорослей и ящериц наполнял коридоры, изгибавшиеся часто и с дикой асимметрией. Бассейн не был перекрестком; эту роль выплняло кольцо связующих коридоров, соединявших лучи звезды.
