Но на этот раз его глаза не увидели никаких ползущих теней, а уши не зарегистрировали ни малейшего шороха. Тогда Энакин проколол скорлупу шпорой и начал разрезать ее, пока не добрался до самоцвета. Он крепко сжал его в пальцах, и камень почти самопроизвольно вспыхнул мягким свечением.
– Есть! – прошептал Энакин.
Приказав камню погаснуть, он торжествующе стиснул кулак.
После этого нужно было возвращаться обратно через поля и мимо домов. Ночью в поселке не стояла тишина; проходя мимо святилища Йун-Шуно, Энакин услышал жалобы и причитания. Шепот долетал и из других дверей, и время от времени в темноте раздавались шаги – кому-то не спалось.
Энакин продолжал идти, пока не добрался до звездообразного строения, в котором он несколько дней назад выбрался из живой лодки. Он проскользнул внутрь.
Бассейн был освещен мягким фосфоресцирующим светом, не проникавшим глубоко. Энакин потянулся вперед с помощью Силы, отчаянно надеясь, что световой меч все еще там, где он положил его несколько дней назад.
Вода была темной. Он чувствовал ее в Силе, но как бы через облако. Рыбы-ползуны и их водные сородичи тоже воспринимались, но опять же как-то размыто. Пока джедай вникал в картину жизни, течений и энергии в сердце дамютека формовщиков, прошло больше времени, чем следовало. Но в конце концов Энакин нашел его – образ дрожал в сознании, как мираж, но он был там. Течение отнесло световой меч к стене постройки, к барьеру, который преграждал рыбе выход из бассейна. Энакин напряг волю, и световой меч вздрогнул, сдвинулся с места, вспорол поверхность воды и лег ему в руку.
– Кто здесь? – спросил чей-то голос из тени, окружавшей бассейн. Энакин быстро сделал шаг назад и скрылся в темном дальнем углу постройки; сердце его билось со скоростью света.
– Прошу прощения, – просипел он, мысленно благодаря тизовирм в ухе и стараясь придать своему голосу как можно больше сходства с голосом йуужань-вонга. – Я никто. Я «отверженный».
Фигура в темноте шевельнулась, и Энакин смог лучше разглядеть ее силуэт. У нее была какая-то странная голова, над которой что-то непрерывно извивалось, как змеиное гнездо. Ничего подобного он раньше у йуужань-вонгов не видел.
– Это здание формовщиков, – произнес женский голос. – Тебе здесь нечего делать, «отверженный».
– Я прошу прощения, о великая, – сказал Энакин. – Я только хотел… я надеялся, что воды священного бассейна вдохновят меня на молитву, которая убедит Йун-Шуно заступиться за меня.
