– Это богиня, неверный. Богиня «отверженных». Единственная, кто может сделать меня истинным йуужань-вонгом.
– О.
– Возвращайся к работе.
Они опять занялись каждый своим делом – она ощипывала цветки, а он вырезал светляков.
– А как становятся «отверженными»? – спросил Энакин.
– Еще один бестактный вопрос, – сказала Ууну, но теперь уже легким тоном, хоть и скрываюшим упрек. – Некоторые из нас такими рождаются. Других проклинают боги за грехи и проступки.
– Я слыхал, некоторые «отверженные» считают, что они не заслуживают такого статуса, – произнес Энакин как можно более небрежно.
Ууну хрипло рассмеялась.
– Заслуживают? Что значит “заслуживают”? Мы просто такие, и все. – Она опять повернулась к Энакину, и в ее глазах вдруг появилось понимающее выражение. – А, ты говоришь о Вуа Рапуунге, который привел тебя к префекту расчистки полей?
– Должно быть, так его зовут. Я не уверен. Но он что-то такое бормотал. Не мне – он как будто меня и не замечал вовсе.
– Он сумасшедший, Вуа Рапуунг, – сказала Ууну. – Когда-то он был великим воином. Теперь он никто. Он не может этого вынести, потому и выдумывает всякие байки. Возможно, он даже верит в них.
– Байки?
– Он утверждает, что одна формовщица заразила его чем-то таким, что породило знаки Позора, назло ему.
– Зачем? – спросил Энакин.
– Потому что она любила его, – сказала Ууну, – а он оттолкнул ее.
– Любила? – Почему-то Энакину никогда не приходило в голову, что йуужань-вонги могут влюбляться.
– Да. Но его история невозможна.
– Как так?
– Опять невежество! Потому что боги, которые управляют такими вещами – Любовники Йун-Тксиин и Йун-К'аа – никогда не станут сплетать нити страсти между воином и формовщицей. Йун-Йуужань навечно покарал божественную двойню за их собственные проступки; они не осмелятся еще раз вызвать его гнев. Это невозможно, так что бред Рапуунга – всего лишь плод его больного воображения. Он просто проклят, как и все остальные. В последнее время он стал еще более странным. Я думаю, надзиратели скоро уничтожат его, если уже не уничтожили.
– Уничтожат его?
– «Отверженные» должны показывать свою полезность и смирение. Мы делаем работу, которой ни один полноценный йуужань-вонг не станет пачкать руки. Если мы не будем этого делать, нас не стоит кормить.
Она вздернула голову:
– Ты беспокоишься о Вуа Рапуунге?
– Я беспокоюсь о всех живых существах, – ответил Энакин.
– А теперь ты опять говоришь как джиидай, – сказала Ууну. “Откуда ты столько знаешь о философии джедаев?” – удивился Энакин. Откуда “отверженная” смогла добыть такую информацию? Почему ее это интересует?
