Латино-Иерусалимское королевство | страница 21
После смерти Балдуина II, который перед своей кончиной 21 августа 1131 г. принял монашеский постриг, маленькое восточное королевство (оно в какой-то степени походило на западные «княжества», герцогства или графства, которые позднее назовут пэрствами) перешло к представителю еще одного могущественного феодального рода. Фульк V Анжуйский, которого король Франции Людовик VI предложил посланцам Балдуина II на роль мужа дочери Иерусалимского короля, проявил себя при жизни тестя послушным зятем: хотя он и был владетелем одной из самых крупных бароний Франции и за двадцать лет своего правления (1109–1129 г.) сделал графство Анжуйское настолько могущественным, что его сын Жоффруа Плантагенет смог начать завоевание Нормандии и Англии. Благочестивый, верный и добрый, этот суровый правитель сумел показать себя в битве не только храбрым, но и осторожным, и его знакомство со Святой Землей, где он жил в 1120–1121 гг. и в 1129–1131 гг., позволило ему приобрести опыт в сложной игре, какой была восточная политика, и применить этот опыт в течение своего царствования (1131 — ноябрь 1143 гг.).
Его старший сын Балдуин III сумел показать себя одновременно «Плантагенетом Востока» (разве он не был сводным братом Жоффруа?) и дальновидным «пуленом». Величественный и приветливый, благочестивый и человечный, образованный и всегда уважающий обычное право, по которому жило королевство, Балдуин стал, по выражению Р. Груссе, «образцом Иерусалимского короля XII в.». Его брат Амори I (10 февраля 1163 — И июля 1174 гг.), был образован так же, как и Балдуин, но являлся более суровым; более сосредоточенный, скорый на насилие, он стал одним из самых энергичных королей и дальновидных политиков.
Но на Балдуине IV (1174 — март 1185 гг.) история Иерусалимских королей закончилась трагедией. Воспитаннику Гильома Тирского, необычайно образованному, Балдуину исполнилось всего лишь тринадцать лет, когда умер его отец. «Сообразительный и живой, несчастный ребенок очень рано заболел проказой, которая терзала его на протяжении всего царствования, превратившись в длительную агонию. Но он перенес ее верхом на коне, лицом к врагу, полностью осознавая свое королевское достоинство, долг христианина и ответственность за корону в те трагические часы, когда драма короля разыгрывалась вместе с драмой королевства. Когда болезнь усилится и прокаженный больше не сможет сесть в седло, он прикажет нести себя на поле боя на носилках, и появление этого умирающего заставит отступать Саладина». Необходимо еще раз вспомнить эти волнующие строки, которые Р. Груссе посвятил подростку, сумевшему соединить святость с энергией. «Этот прокаженный ребенок заставил всех уважать свою власть», — с восхищением вскричал мусульманский хронист в «Книге двух садов»
