— В каком смысле?
— Возьмите меня вместо него.
Бандит секунду смотрел на него, приоткрыв рот. Потом прижал к уху трубку и быстро заговорил.
— Шеф согласен! — объявил он вскоре.
— Еще бы он не был согласен, — проворчал Виктор.
Бандит, не обратив внимания на эту ремарку, дослушивал по телефону дальнейшие указания.
— Поехали? — спокойно спросил Виктор, делая шаг к машине.
Лешка рефлекторно вцепился в руку бородача. При мысли о том, что сейчас его спаситель исчезнет в недрах черного «беспредела», он испугался как маленький. Но, к его облегчению, бандит сказал:
— Не торопись. Слово сказано, и ты никуда не денешься. А шеф еще не решил, как тебя приспособить к нашему полезному делу.
— Пусть подумает, — согласился Виктор. — Я от него бегать не собираюсь. Когда и куда мне явиться?
— Не беспокойся, мы сами за тобой приедем.
— Когда?
— Шеф подаст сигнал.
— Какой именно?
— Обычный, световой.
— А я его замечу?
— Его будет трудно не заметить.
— А как я узнаю, что этот сигнал именно мне?
— Этот сигнал будет трудно с чем-то спутать, — ухмыльнулся бандит. — Когда увидишь его, приходи… ну хоть к Жертвеннику. Встанешь ближе к метро, рядом с остановкой. Мы тебя там подберем.
— Я там буду.
— Заметано. Ну, тогда… — Бандит небрежно помахал рукой и направился к джипу. — До скорой встречи. Дурак ты, Сянь, между нами говоря. Не понимаю, как ты так долго прожил.
Виктор не ответил и не попрощался.
Бандит сел в свой джип, завел мотор, и «беспредел», шелестя покрышками, исчез за углом. Лешка проводил его напряженным взглядом.
— Свалил! — выдохнул он. — Слава Богу! Кто это был?
Бородач стоял, глубоко задумавшись. Вид у него был озабоченный.
— Что, парень? — проговорил он, видя, что Лешка на него смотрит. — Тебе не кажется, что я слегка погорячился?
— Объясните мне наконец, что тут происходит! — напустился на него Лешка.
— Для начала уйдем из этого паршивого двора…
Бородач развернулся и пошагал в сторону «Удельной», рассуждая вслух:
— Да, с точки зрения логики, здравого смысла и элементарной математики я поступил глупо. Этот обмен вопиюще неравнозначен. Возможно, он повлечет такой колоссальный вред, какого никогда бы не принесло незначительное, совершенно рядовое жертвоприношение. Но будь я проклят, если жалею о том, что сделал! Я абсолютно точно знаю, что, спасая тебя, поступил правильно…
— Я не совсем въезжаю, чего этому бандюге было от меня надо, — перебил его Лешка. — Из его слов я понял, что меня вроде хотели принести в жертву?
