— Брачная постель! — сказала Марго, презрительно ткнув ее. — Ну вот, мой друг, она ждет нас.
— Я бы извинился за то, что вторгаюсь в нее, если б ты не знала, что я здесь не по своей вине.
Марго кивнула.
— Рада, что ты говоришь откровенно. Это избавит нас от многих недоразумений.
— Хоть какое-то мое качество нравится тебе. Ура!
— Теперь ты уже менее честен. Тебе все равно, нравятся мне какие-то твои качества или нет.
Генрих встал коленями на кровать и поглядел на лежащую Марго, волосы ее разметались по подушке, на женщину, которую многие — в том числе и Генрих де Гиз — считали самой привлекательной при дворе.
— Кажется, я изменился, — сказал он.
— Надеюсь, не к худшему. Это…
— Невозможно?
Генрих легонько коснулся ее груди.
Марго, сощурясь, поглядела на него.
— Я так не сказала.
— А может, я читаю твои мысли.
— Ты пугаешь меня.
— Они такие тайные?
Генрих нагнулся к Марго и поглядел ей в лицо; она ощутила нарастающее волнение.
— У тебя было много женщин.
— А у тебя любовников.
— Я всегда считала, что опыт полезен.
— Я тоже. Он учит тому, чего ждут от тебя.
Марго притворно вздохнула, но глаза ее заискрились.
— Короли… королевы… им надо исполнять свои обязанности.
И опустила веки.
Страстные натуры, они не могли, лежа вместе в постели, не исполнить того, что в данном случае являлось обязанностью.
Становиться преданными любовниками они не собирались, но, когда наступило утро, между ними существовали дружеские узы.
Они оба отличались пылкой чувственностью. И понимали друг друга. Король с королевой должны время от времени исполнять супружеские обязанности; этим они тяготиться не будут, и каждый с пониманием отнесется к любовным похождениям другого на стороне.
Упрекать друг друга они не станут.
Глядя на свой союз под таким углом зрения, оба не могли быть им совсем уж недовольны.
Отпраздновать такой брак за день или два было невозможно; балы и пиршества продолжались. Однако подобной атмосферы на празднествах в Париже еще не бывало. Даже самые невосприимчивые люди ощущали напряженность, которая со дня на день усиливалась. Гугеноты ходили по улицам группами — их настораживала враждебность католиков. Перекресток улиц Арбрсек и Бетизи, где жил Колиньи, был очень оживленным. Многие друзья советовали адмиралу уехать из Парижа, но он считал, что дружба с королем очень важна для дела гугенотов и прерывать ее нельзя.
В ближайшую после бракосочетания пятницу к Генриху неожиданно явился Конде. Счастливо женатый, он был очарован жизнью при французском дворе и не замечал — или не хотел замечать — царящей в городе напряженности.
