Неуемный волокита | страница 14
— Елизавета Английская обещала нам помощь, — сказала Жанна.
Колиньи покачал головой.
— Английская королева хитра. На языке у нее мед, но она хочет, чтобы Францию раздирала гражданская война, чтобы мы, не одерживая победы, воевали.
— Ей хочется видеть Францию гугенотской.
— Ваше высочество судит о других по себе. Нет, Елизавета протестантка, потому что ей это выгодно. На свете немало подобных людей, и хорошо, что мы это понимаем.
Лицо Жанны посуровело. Она подумала об Антуане, перешедшем в католическую веру, когда это стало удобнее. Да, таких на свете немало.
— Мадам, — сказал Колиньи, — прежде всего надо вновь пробудить боевой дух наших сникших воинов. Это ваша задача; думаю, вы и юноши справитесь с ней. Представьте принцев солдатам. Обратитесь к ним. Пусть знают, что, хоть Конде и погиб, война не окончена.
Жанна кивнула.
— Надо втолковать им, что борьба за наше дело должна продолжаться, кто бы ни пал на пути к победе.
— Постараюсь добиться, чтобы они это поняли.
Глаза Жанны сверкали. Перед ней появилась ясная цель. Она была счастлива. В такие минуты забывалась боль, причиненная предательством Антуана.
Юноши приглядывались друг к другу. Отцы их были братьями. Генриху Наваррскому предстояло со временем стать хоть и королем, но крохотного государства, и Генрих Конде не выказывал к кузену и его будущему королю почтения.
Конде оплакивал горячо любимого отца. Все, кто знал этого невысокого человека, любили его.
Генриха Наваррского не трогало горе двоюродного брата. О своем отце он не печалился. Отец не только изменял матери, но и готов был предать ее врагам. Генрих мог оправдать первое, но не второе. Он благоговел перед матерью, глубоко чтил ее, однако к отцу не питал никаких сильных чувств.
— Это замечательное событие, — говорил Конде. — Я прихожу на смену отцу.
— Думаешь, нам понравится жизнь в Ла-Рошели?
— Поскольку отец погиб, мое место здесь.
— Значит, хотите стать героем, месье де Конде?
— Кем же еще?
Генрих засмеялся.
— Мне предстоит много, но вряд ли когда-нибудь я буду героем.
Конде не понравился смех Генриха, и он надменно заявил:
— Я должен следовать примеру отца.
— В отношениях с женщинами?
Глаза Конде вспыхнули.
— Не забывай, что говоришь о погибшем герое.
— Погибший герой вполне мог вскружить головы дочерям Евы.
— Мой отец…
— Завлекал многих, — договорил Генрих, вызывающе выставив подбородок.
— Он был замечательным воином, и я не позволю тебе смеяться над ним.
— Ручаюсь, что Изабелла де Лимель находила его приметным в других отношениях.