* * *
Теперь он наносил таинственные визиты Дженифер Парки реже. Ибо ее восклицания, адресованные призраку, вгоняли его в уныние.
— Твои прикосновения стали совсем другими. Бедняжка! Могу я хоть чем-нибудь помочь тебе?
Он решил, что она слишком молода, чтобы понимать его, хотя по-прежнему был очарован ею. Он перенес свою привязанность на миссис Милли Молтби, вдову, старше его, по меньшей мере, на тридцать лет. Однако ее манеры, по-девичьи жеманные, нравились ему. Кроме того, ее отличал острый ум и верность своим чувствам, и она тоже воспринимала его посещения без страха, ограничившись короткой паникой при первой встрече.
Они играли в игры — письменные игры, потому что общались в письменной форме. Она строчила фразу, потом поднимала бумагу над головой, откуда та исчезала, когда он забирал ее в свою среду. Он возвращал ответ через полминуты или полсекунды ее времени. У него было преимущество перед ней — гораздо больше времени на обдумывание ответа, но и у нее тоже было преимущество перед ним, которое заключалось в природном остроумии и упорном стремлении быть первой.
Еще они играли в шашки, и ему часто приходилось ретироваться на время между ходами и занимать себя чтением главы книги по искусству, и даже так она часто выигрывала; ибо прирожденный талант, вероятно, не менее ценен, нежели накопленные знания, разложенные по полочкам.
Но и к Милле он вскоре потерял интерес — по той же самой причине. Теперь его интересовала (нет, он не станет больше влюбляться или очаровываться) миссис Робертс, прабабушка, которая была старше его по меньшей мере на 50 лет. Он проштудировал все материалы, объясняющие привлекательность стариков для молодежи, но все равно не мог объяснить свои меняющиеся привязанности. Он решил, что трех прецедентов достаточно, чтобы сформулировать универсальный закон: женщина совершенно не боится призрака, даже если он касается ее, оставаясь невидимым, и пишет ей записки без помощи рук. Возможно, амурные призраки знали это давным-давно, но Чарльз Винсент сделал открытие самостоятельно.
Когда накапливается достаточно знаний по какой-нибудь дисциплине, в один прекрасный момент внезапно всплывает модель, словно образ в рисунке, увиденный там, где до этого он прятался в деталях. А когда будет накоплено достаточно знаний по всем дисциплинам? Разве это не шанс, что всплывет модель, контролирующая все на свете?
Чарльза Винсента охватил последний порыв энтузиазма. Во время долгого бодрствования, пока он поглощал источник за источником и сортировал информацию, ему казалось, что модель прорисовывается отчетливо и сама собой, при всей своей удивительной запутанности в деталях.
