Выяснилось, что примерно за час до Нового года он слышал выстрелы, которые доносились именно отсюда. Сначала не обратил внимания, думал — петарды, но все же сомнение взяло…
— Это уж совсем никуда не лезет! — сказал Пилипенко. — Убийство совершено голыми руками. Кто ж тут стрелял и в кого? Вы уверены, что и в самом деле не петарды?
— Выстрелы, — уверенно ответил старик. — Я, знаете ли, в армии служил, в Чехословакии воевал.
— Где-где? — удивился Жаров, но, поняв, о чем речь, решил не углубляться в эту тему.
— Может быть, здесь отстреливался Кот? — предположил Клюев.
— Куда ж тогда делось оружие? — съязвил Минин.
Действительно, площадка уже была осмотрена с той тщательностью, которую только мог позволить свет переносных фонарей и самой новогодней ночи.
— Пули не летят в никуда, — заметил Минин. — Когда рассветет, я вернусь и проверю возможные траектории.
— Здесь должен быть еще один след, — сказал до сих пор молчавший Пилипенко.
Все посмотрели на него.
— Жертва прибежала по Таврической снизу, — рассуждал он вслух. — Трое в маскарадных костюмах убегали наверх, в сторону улицы Достоевского, прятались от кого-то, даже переоделись. Значит, должен быть еще кто-то, угрожавший этим троим.
По распоряжению следователя кинолог повел, Ральфу кругами, постепенно раскручивая спираль поиска. Действительно, на третьем витке собака взяла новый след.
На сей раз запах повел ее вверх по склону, в район частного сектора, где среди старых халуп возвышались особняки, отстроенные уже во времена демократии. К одному из них и привел след: Ральфа остановилась.
— Так, — сказал Пилипенко, — вторгаемся в частное владение. — Он обернулся к Ярцеву: — Попридержи ее, здесь могут быть другие собаки, которые запросто загрызут нашу ищейку. Но сначала… — следователь обвел рукой окрестность, — давайте-ка осмотримся.
Это решение было принято не зря. Через несколько минут все трое остановились, глубоко пораженные зрелищем, которое открылось перед ними в небольшой лощинке, прямо напротив веранды внушительного особняка, где был устроен цветник.
Казалось, что чудовищная сила разорвала человека на части. Среди груды тряпья, сорванной одежды жертвы, валялись руки и ноги. Круглая голова, откатившись на значительное расстояние, лежала лицом вниз среди сухих хризантем. Пилипенко решительно подошел, нагнулся и подобрал ее, удивленно рассматривая на вытянутых руках.
— Третий труп в эту ночь был бы уже не трагедией, а фарсом, — проговорил следователь.
