Искатель, 2009 № 07 | страница 9



— Рита, вы беседовали о замужестве… Что Люба думала о семье, о детях, о материнстве.

— Она говорила так: быть матерью — это круто.

Рябинин до сих пор не улавливал смыла понятия «круто».

Хорошо или плохо? Люба считала, что быть матерью не хорошо и не плохо, а круто. Прямо он спросил о другом, о главном:

— Рита, где она сейчас живет?

— Спрашивала, да Любка отмалчивается.

— А где, по-твоему, ее ребенок?

На лицо официантки легло выражение, словно ее обсчитали: раздраженно-обидчивое, переходящее в сомнение. Рябинин подсказал:

— Говори-говори.

— Любка купила модную сумку-багет, французские духи «Гипноз», мыло с кофеином, посещает шопинг-гламур…

— И что? — не понял следователь, особенно мыло с кофеином.

— Откуда у нее деньги?

— Рита, а откуда?

— Не продала ли она ребенка?

— Кому?

— Цыганам.

Слова официантки показались Рябинину еще более загадочными, чем мыло с кофеином. Она сбила его с логической колеи. И он спросил, о чем подумал, но озвучивать не намеревался:

— Рита, ты сегодня кофе с мылом не пила?

— Мыло с кофеином, — поправила она. — Я высказала свою гипотезу, может быть, невероятную.

Рябинин вздохнул. Может быть, женская дружба отличается от мужской? Сперва она сочинила анонимку, теперь обвиняет подругу в бесчеловечности:

— Рита, мы не изучаем невероятные гипотезы, а проверяем криминальные версии.

7

Палладьев думал о следователе прокуратуры, который утверждает, что прямая есть самый краткий путь между двумя точками. В переложении на оперативный язык это значило: к чему нырять в глубину, если можно идти по дну? С чего начинается почти любое расследование? С обыска. Для официального обыска нужна санкция прокурора и суда. Но к чему обыск, когда достаточно осмотреть комнату в общежитии, где живут Любавина с Ритой.

Палладьев дождался конца рабочего дня и подъехал к «Гроту». Капитан опасался, что подруги выйдут вместе, но теперь, похоже, их дороги разошлись. Рита шла в общежитие, а Любавина в свое тайное место, которое опер упустил из-за какого-то алкаша.

Рита вышла из кафе и начала переходить проспект. Капитан путь ее пересек, едва не наехав.

— Спятил? — Рита остановилась.

— Не спятил, а хочу проводить. Садись, — капитан высунулся из машины.

Рита хихикнула, но села. Палладьев молчал, потому что лицо девушки сперва было злым, а потом расстроенным. Когда оно стало обиженным, он спросил:

— В общагу?

— Теперь милиция будет провожать меня ежедневно?

— Если тебе понравится.

— За мной следите?

— Рита, ты же знаешь, кто нас интересует.