Под ногами сосновые опилки, будто в мастерской гробовщика. Не очень свежие, где ж их, свежих, взять, но и не совсем древние. Еще лизолом пахло, хлоркой. Маскирует кровь. И для дезинфекции, вероятно, тоже.
— Не опасайтесь, я говорю, — голос шел из-за ширмы в углу. Туда же шел и электрический провод. — Я и сам думал обратиться куда следует, только решить не мог никак, куда все-таки следует.
Ширма отодвинулась, открывая говорящего, которым, конечно, был давешний подвальный жилец. А рядом стоял странный аппарат — резиновые трубки, моторчик, маховик — машинерию Арехин разглядывать не стал, не она главная. Главной здесь была голова на железной шее. К ней и шли трубочки.
— Это…
— Это очередной опыт, умеренно удачный. Но разве можно работать в такой обстановке? — повел рукой подвальный жилец. — И вдобавок ко всему — перебои с электричеством. А они больше трех часов без электричества не могут.
— Они?
— Подопытные. Лиза, Лиза! — заговорил он громко. — Ты еще слышишь меня?
И тут голова открыла глаза — всего на мгновение, но и этого было достаточно.
— Видите, умирает, — констатировал подвальный жилец. — Нет, я непременно должен получить лучшие условия. Лабораторию. Или даже целый институт. Представляете, что можно будет сделать в институте?
— Что?
— Да что угодно. Пересадить голову на новое, молодое тело. Или подшить человеку жабры акулы — пусть покоряет моря. Или просто продлить жизнь лет так на двести-триста. Заманчиво?
— Заманчиво, — сказал в раздумье Арехин.
— А то, что пришлось для опытов использовать людей, то опять же из-за плохих условий. Вы ведь сотнями расстреливаете, и все больше молодых, крепких. Я отберу среди них столько, сколько потребуется, и в институте, прямо в операционной и проведу нужные действия. А то прямо как идиот, право, бегаешь по городу с головой в одной руке, запасом крови в другой… Нет, если я занимаюсь делом государственного значения, государство просто обязано создать мне условия, разве не так?
— Пожалуй, вы правы, пора государству сказать свое слово. — Арехин выхватил из внутренних карманов маленький вороненый пистолет. Два выстрела — по коленям.
Вбежал тезка О с маузером наготове.
— Где? Куда?
— Никуда, — Арехин туго бинтовал раны упыря.
— Это зачем?
— Приказ взять живым, — вздохнул Арехин.
— Приказ товарища Оболикшто?
— Берите выше, Александр. Много выше. Взять живым, стрелять только по ногам. Вот мы приказ и исполнили…
11
— Ну, покажите, покажите! — Сашка чуть не дрожал от возбуждения.
