Что, черт возьми, происходит? Почему его близость действует на нее подобным образом?
Борясь с наваждением, она спросила нарочито беспечным тоном:
— С чем мы будем его есть?
— Я планировал подать его с соевым творогом.
— Звучит великолепно. — Постепенно она начала вновь обретать внутреннее спокойствие.
После ужина, захватив стаканы с чаем, они вышли во внутренний дворик. Серенити прихлебывала напиток, мелкими глотками, наслаждаясь вечерней свежестью. Ее ноздри уловили невозможный в разгар лета запах мокрой земли.
Подойдя к забору и осторожно раздвинув обвивающие его побеги винограда, она спросила:
— Джустус, ты полил растения?
— Ага.
И тут Серенити заметила, что он сидит на сломанном стуле. Она зажмурилась, с ужасом представив, как ножка подламывается и он всем своим весом рушится на пропеченную до каменного состояния землю.
— Вставай немедленно! Упадешь! — закричала она.
— Все в порядке, Серенити. Я починил его еще сегодня утром. — Джустус попрыгал на стуле, демонстрируя его прочность.
Она присмотрелась. И действительно, одну из ножек скрепляли несколько металлических полос.
— Ох! — Ее потрясение не знало границ. Этот мужчина готовил, поливал цветы и чинил мебель. В ее душе начала подниматься черная зависть к женщине, которой он принадлежал.
— Могу я еще как-то помочь тебе? — поинтересовался Джустус.
— Тебе не нужно ничего делать. Просто… просто будь собой.
— Но я так не могу, — запротестовал он. — Я не могу жить на твои деньги и ничем не помогать.
— Ладно, — рассмеялась она. — На следующей неделе я найду для тебя работу.
— Ты про фестиваль?
— Да.
— Что ты там будешь делать?
— Предсказывать судьбу сотням желающих, — запрокинув голову, Серенити смотрела на звезды. — Может быть, удастся продать ожерелья из аметиста.
— А мне чем заняться?
— С завтрашнего дня можешь начинать нанизывать бусины на нитки. А во время фестиваля будешь помогать мне. Ну, приносить воду, впускать посетителей, ставить и снимать палатку — Помолчав, она добавила: — И спасибо тебе, Джустус. За то, что предложил помощь.
— Как ужасно звучит имя Джустус, — заметил он. Его тон был мрачным.
— Если хочешь, мы придумаем тебе другое имя, — предложила она.
— Нет уж. — Его отказ прозвучал решительно. — Я предпочитаю поскорее выяснить, как меня зовут на самом деле. Джустус. Какой кошмар!
Она сочувственно похлопала его по руке. Кожа была теплой и гладкой. И в первый раз за все эти годы Серенити не испытывала страха перед мужчиной. Наоборот, ей хотелось, чтобы прикосновение длилось и длилось.
