— Вы? В Вену? Специально, чтобы послушать Пласидо Доминго? — потрясение прошептала Ингрид.
— В этом нет ничего удивительного, мадам, — парировала Николь. — В нашем Безансоне тоже есть свой очень хороший оперный театр. А я люблю музыку. Моя мама почему-то считала, что с моими вокальными данными я могу стать оперной певицей, и отдала меня в музыкальную школу. Но после смерти мамы ситуация изменилась. Я решила заняться не искусством, а бизнесом. Вот почему я поступила на факультет менеджмента, а окончив его, открыла кофейню. Поверьте, мадам, это было успешное предприятие.
— А трюфели? — пролепетала Ингрид.
— Это, мадам, хобби, если хотите. Которое к тому же очень хорошо оплачивается. Так что если ваше предложение остается в силе, я с удовольствием послушаю Вильяссона в «Адриенне Лекуврер». Я действительно люблю оперу!
Дверь кабинета тихонько отворилась, и вошел Антуан. Но дамы его не заметили. Он с удовольствием наблюдал, как Ингрид ловит ртом воздух, не зная, что ответить «нахальной» и «язвительной» девчонке. Мадам-то ездит в оперу только для того, чтобы покрасоваться своими изысканными нарядами и роскошными украшениями. Музыку же Ингрид по-настоящему не любит.
Наконец, заметив мужа, Ингрид бросилась к нему. Сейчас она была похожа на обиженного ребенка.
— Ах, Антуан, как хорошо, что ты пришел! А я собираюсь за покупками. Мне позвонили из одного бутика и сообщили, что им прислали несколько новых моделей. Я хочу, чтобы ты меня сопровождал. — Она капризно надула губки: — У тебя такой прекрасный вкус.
— Дорогая, ты всегда замечательно справлялась с этим одна. А меня уволь — я должен заглянуть на кухню к Патрику и тут же бежать на деловую встречу в мэрию. — Он повернулся к Николь и протянул ей руку.
— Доброе утро, Николь. Нам надо спешить: Патрик специально выделил время из своего бешеного графика, чтобы познакомиться с тобой. И не забудь, пожалуйста, корзиночку с трюфелями.
Они вместе покинули кабинет. Оставшись одна, Ингрид гневно топнула ногой.
— Ну, плебейка, тебе это так не пройдет!
На кухне царил невообразимый шум и крики. Это орал на своих подчиненных Патрик О'Коннор. Увидев хозяина с Николь, он замолчал. На его широком свирепом лице, усыпанном веснушками, неожиданно возникла улыбка.
— Ты хочешь сказать, Антуан, что именно это воздушное создание собирает в ночном лесу такие замечательные трюфели?! — воскликнул он, принимая из рук Николь корзиночку с грибами. — Мадемуазель, дайте мне ваши замечательные пальчики — я расцелую их. — И он галантно склонился над руками Николь. А потом заглянул в ее глаза и прошептал: — Я сражен наповал. Среди ваших предков случайно не было ирландцев? Такие зеленые глаза встречаются только у моих соотечественниц.
