Ханна взглянула на шкаф, где все еще висела ветровка Филиппа. Она планировала отдать ее завтра, но… А вдруг он забыл, где оставил ее, и теперь думает, что ветровка потеряна?
Ну конечно! Она просто ищет предлог, чтобы его увидеть, что само по себе глупо, если учесть, что Филипп является ее женихом. Она не нуждается ни в каких предлогах, верно? Если ей хочется увидеть его, то она просто пойдет и… увидит.
Быстро, чтобы не растерять решимости, Ханна натянула халат и туфли без каблуков, схватила ветровку и выбежала в коридор.
Апартаменты Филиппа располагались на другом конце восточного крыла. В одиночку она туда никогда еще не ходила, но на прошлой неделе Элизабет провела с ней ознакомительную экскурсию по замку.
Когда Ханна подошла к его двери и уже подняла руку, чтобы постучаться, на нее внезапно нахлынули сомнения.
Зачем она это делает? Чтобы обратить на себя внимание Филиппа? Неужели она так себя не уважает? Неужели у нее совсем нет гордости? Неужели она не сильнее своих желаний?
Ханна уже было вознамерилась пойти назад, однако потом заколебалась вновь.
С другой стороны, почему бы и не вернуть его вещь? Он же ее жених, в конце концов. И, черт возьми, ей пришлось немало потрудиться, чтобы подготовить себя к роли королевской супруги. Разве она не заслужила ничего в ответ? Разве он не может уделить ей чуть-чуть своего времени?
Может, решила она, несомненно, может.
Ханна повернулась на каблуках и, пока ее снова не начали одолевать сомнения, решительно постучала в дверь.
Держи себя в руках, мысленно твердила Ханна, но сердце ее, как всегда непослушное, уже, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.
Не похоже, чтобы Филипп был полностью обнажён…
Но весьма близко к этому. Штаны из египетского хлопка сидели низко на его бедрах, и все, что девушка была в состоянии на этот момент воспринимать, — это его безупречное атлетическое телосложение.
Широкие, красивые плечи, подтянутый живот, стройные бедра… И она могла только воображать, что же было ниже. По правде говоря, она как раз это и делала…
Ханна была настолько ошеломлена его красотой, что сначала даже не поняла, что ее, оказывается, о чем-то спрашивают.
Оторвавшись наконец от созерцания его изумительной фигуры, Ханна взглянула Филиппу в лицо и изрекла красноречивое:
— А?
Темно-серые глаза смеялись.
— Я спросил: что-то не так?
— Не так?
— Почему ты здесь?
Думай, Ханна. Зачем ты проделала весь этот путь?
Наконец она таки вспомнила про ветровку, которую держала в левой руке.
