В надежде на освежающее купание мы через тропический лес по скользким тропинкам поднялись к водопадам храмового парка. Как будто шел дождь или в теплице с высоких деревьев на папоротники капала вода. Водопады — одно из излюбленных мест для загородных прогулок жителей Куала-Лумпура; лес был наполнен мелодиями их транзисторных приемников. Какой-то студент, черный, как ночь, раскачивался на лиане над ущельем. Я видел, как при приземлении он часто жестко падает на камни; его тело, казалось, было эластичным и нечувствительным, как тело резиновой куклы.
На вершине мы достигли гранитного бассейна, в котором собиралась низвергающаяся вода. Купание было свежо и прохладно. Становиться под такие струи небезопасно, потому что они могут нести с собой камни; тем не менее, мы несколько раз рискнули подвергнуть себя этой процедуре.
На гладкий гранит котла налип какой-то темный покров. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что состоял он из головастиков. Показалось странным, как они могли здесь держаться; взяв одного в руку, я увидел, что его тело обладало полостью для присасывания. И не только в нем природа додумалась до этого трюка — личинки стрекоз, крошечные лягушки и прочие существа держались точно так же. Удивительный пример того, как среда, особенно опасная, унифицирует виды и расы. Однако ж лишь в габитусе.
* * *
На борту мы встретили наших американцев, две супружеские пары, которые были постоянно заняты бесконечной игрой в бридж, если только не выходили в гавань для shopping. Штирляйн предположила, что это могло бы стать неплохим началом романа — например: «Две супружеские четы преклонных лет из Флориды, устав от бесконечной игры в бридж, отправились в кругосветное путешествие».
Впрочем, они всегда достигали цели благодаря любезности, основанной на воспитании или богатом жизненном опыте. Они искушены в искусстве легких, приятных контактов. Например: «Одежда, в которой вы были вчера — it was very, very nice[98]». Или как только что: «То, что вы взяли с собой в Куала-Лумпур молодого стюарда — that was а wonderful idea[99]».
* * *
Сегодняшнему человеку хватает недостаточного и даже отвратительного, более того, он этим восхищается. С этим можно было бы примириться, когда б он ценил достаточное, а его-то он как раз ненавидит. Его предшественники — футуристы. Взорвать Венецию, чтобы уничтожить образец, было одним из их сокровенных мечтаний[100]. То, что казалось парадоксальным тогда, тем временем претворилось в жизнь недраматическим, почти незаметным образом — архитектурно, литературно, теологически — куда ни глянь. Стирание городов бомбами было лишь подтверждением этого, жестокой аббревиатурой.
