3) Проклятия. Страшные проклятия, которые в псалмах обрушиваются на врагов, всегда вызывают определенные трудности при толковании. Разве желание непременного и скорого уничтожения врага (Пс. 34:8), его смерти (Пс. 54:16), призыв сокрушить зубы врагов (Пс. 57:7), разбить о камень их младенцев (Пс. 136:9) имеет что–нибудь общее с характером Христа? Таких проклинающих псалмов около 25, и комментаторы не преминули отнести их к издержкам «ветхозаветной морали», осужденной и отвергнутой откровением характера Бога во Христе. Есть три причины, показывающие, почему этого объяснения недостаточно, а) Аналогичные чувства выражены верующими в Новом Завете (Гал.1:8,9; Отк. 6:10; 18:20; 19:1–3), а также и Самим Господом Иисусом (Мф.11:20–23; 23:13–36). Если здесь есть проблема, то она общебиблейская, а не сугубо ветхозаветная, б) Ветхий Завет так же, как и Новый, провозглашает любовь (Лев. 19:17—18), Бог ненавидит насилие (Пс. 5:7), призывает не воздавать злом за зло (Пс. 7:5; 34:12–14) и отказаться от мщения (Втор. 32:35; Прит. 20:22). в) Почти в каждом случае проклятия, которые вызывают наш протест, сопряжены с высочайшей духовностью, иллюстрацией чего может служить Пс. 138. Один комментатор, который ставит проклятия в разряд чувств, «в принципе не совместимых с духом Евангелия», находит в Пс. 138:19—22 пример того, как «необходимо постоянно хранить в сердце… праведный гнев против… зла» (Kirkpatrick. The Psalms. Cambridge, 1910), — праведный просто потому, что низменные чувства несовместимы с высокой духовностью автора ст. 1–18.
К этому стоит еще добавить, что перед нами молитвы (за исключением 136:9; см. коммент.). Вряд ли уместно полагать, что псалмопевцы строят мстительные планы или что они вообще могут мыслить в категориях личного возмездия, отмщения. Они ограничивались тем, что, выразив свои чувства, отдавали все в руки Господа. Дж. Стотт (Stott J. R. W. The Cantiles and Sellected Psalms. Hodder & Stoughton, 1966) пишет по этому поводу: «Нетрудно вообразить ситуации, в которых святые люди Божьи взывали к Богу… с просьбой о возмездии… не проявляя при этом никаких личных враждебных чувств». В наш дикий век, когда личная месть считается вполне правомерной, а социальные проблемы, реальные или надуманные, «оправдывают» террор, бомбежку и пытки, мы должны иметь смелость признать, что, даже если мы шокированы молитвами ветхозаветных святых, их подход предпочтительнее нашего. И осуждать их у нас нет никаких оснований: их молитвы шокируют нас своим реализмом. Мы воспринимаем как норму просьбу, обращенную к Богу в Пс. 142:11, но несколько озадачены ее реалистическим следствием (12). Похоже на то, как если бы мы горячо молились за второе пришествие Господа Иисуса (2 Фес. 1:7), но не решались бы вписать в свою молитву те библейские реалии, которые должны сопровождать это событие, то есть вечный огонь для уничтожения тех, кто не принял благовествования Христова (2 Фес. 1:8). Если бы мы были более праведными и, конечно, менее самодовольными и знали бы больше о силе преследователя, то меньше бы осуждали, а больше размышляли.
