Возразить было нечего. Доказать скептику существование такой эфемерной субстанции, как душа – задача непростая. Но, пока я раздумывал, возразила Тоуко-сан.
– Человеческая психика, сознание, то, что вы называете сердцем, – очень уязвима. Надеюсь, вы не станете утверждать, что то, что не имеет формы, не может быть разрушено. Люди умирают из-за морального насилия. Даже если со стороны боль кажется иллюзорной, для жертвы она более чем реальна.
Довольно неожиданно для Тоуко-сан встать на сторону столь двусмысленных и неопределенных материй. Но меня такой ответ вполне удовлетворил, а Шики, видя, что мы выступили против нее единым фронтом, рассердилась.
– Я не поняла, Тоуко, ты что, тоже на стороне Асагами Фудзино? Она не заслуживает сочувствия.
– Хм, я тоже так считаю – но нужно понимать и противника. Впрочем, не думаю, что Асагми будет миндальничать с тем, кто неосторожно к ней приблизится. Она мстит, потому что изранено ее сердце? Ну и что? Для нас практически нет никакой разницы. Да и вообще это еще не доказано – даст ли отсутствие чувствительности воспринимать подобную боль?
Вот тебе и поддержка.
– Если хотите знать, личность человека научно определяется как «феномен индивидуальной реакции на внешние воздействия». Эмоции – то, что мы называем «симпатией» или «ненавистью» – не возникают изнутри нас. Они невозможны, если их не стимулирует нечто из внешнего мира. Боль – неотъемлемая часть такой стимуляции. Отсутствие боли значит, что личность лишена огромной доли своих естественных реакций. Вы понимаете? Человек с нечувствительностью к боли неполноценен. Он не может думать, как мы, не понимает наших склонностей или пристрастий, не знает, что нравится людям, а от чего они страдают. Понятие « человеческий здравый смысл» для него не существует. Именно поэтому я считаю, что бессмысленно пытаться ее уговорить.
Да, в этом была вся моя начальница – холодное и логичное, научно обоснованное изложение. Мое робкое предложение поговорить с Фудзино было полностью разгромлено, уничтожено и отметено. Но сейчас я не мог этого стерпеть. Безжалостная прямота – надо думать, последнее предупреждение с ее стороны – вызвала во мне ответную реакцию, я уже не мог сдержаться.
– Говорить так, когда вы даже не видели ее в лицо… жестоко.
Я вскочил с дивана и прошелся туда-сюда.
– Вы строите все на том предположении, что Асагами Фудзино страдала невосприимчивостью к боли с самого рождения – но ведь мы этого не знаем наверняка!
