— Вы еще скажете, будто есть средство против рака крови?
Паттон только пожал плечами.
Тимоти вспомнил о клиниках, которые в последние годы вдруг словно грибы начали вырастать повсюду. Десятки, сотни тысяч людей проводили в них последние месяцы и даже годы жизни, надеясь найти исцеление. Не иначе, это безумно прибыльное дело, не то эти клиники не появились бы на свет божий. Он почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.
— Не думаю, чтобы я мог помочь Брукеру, — сказал он несколько погодя.
Паттона его слова привели в смятение.
— Я понимаю, о чем вы сейчас подумали, — проговорил он с грустью, — но я прошу вас, попытайтесь все-таки…
— Мне очень жаль, однако я не вижу ни малейшей ниточки, за которую мог бы ухватиться.
— Но вы не ознакомились даже с документами…
— Передайте от меня вашему поразительному мистеру Брукеру привет, скажите, что я весьма сожалею…
— Прошу вас, — взмолился Паттон и положил на стол перед Тимоти коробочку с кристаллами. — Ознакомьтесь хотя бы с этим. Может быть, тогда вы подскажете полиции какой-нибудь ход…
— Черт побери! Что в случае удачи можете выиграть лично вы?
— Все, — прошептал Паттон. — Прошу вас…
— Тогда выкладывайте все начистоту.
Паттон покачал головой. Он смотрел не на Тимоти, а на «Наполеона», в чреве которого мигала сигнальная лампочка. Тимоти наблюдал за Паттоном. Когда тот поймал на себе его взгляд, он повернулся в кресле так, чтобы Тимоти видел лишь его профиль, и закрыл глаза.
— Я умоляю вас, мистер Тракль, — проговорил он едва слышно, — сделайте все, что в ваших силах. Может быть, я смогу…
— Ладно уж, — пробормотал Тимоти. — Так и быть, посмотрю, что вы там принесли. Но только ради ваших грустных голубых глаз. И не называйте меня больше мистер Тракль. Для вас я Тини.
Паттон с жаром схватил руку Тимоти и пожал ее.
— Меня зовут Гарольд.
— О'кэй, Гарольд, с чего мы начнем?
4 Паттон приходил каждое утро в девять с минутами и приносил не только документы и ответы на вопросы, которые накануне задавал Тимоти, но и корзинку с бутылками. Тимоти прикинул, что, если в ближайшее время не удастся довести это дело до конца, придется использовать под винный погреб еще одну комнату. Но сам в эти дни почти не пил.
Смог давил на Чикаго. Хотя квартира Тимоти и находилась над грязно-желтой пеленой, которая даже в полдень редко опускалась ниже семьсот пятидесятого этажа, пелена отражала солнечные лучи и жар полз вверх по панелям небоскреба. Тимоти тратил уйму денег на дополнительные климатические регуляторы, но температура в квартире ниже тридцати градусов по Цельсию не опускалась. С тоской вспоминал Тимоти прохладный парк под искусственным небом имения Брукера. "Надо еще благодарить судьбу, — говорил он себе, — что доводится жить не ниже и не вынужден ходить по кипящим от жары улицам города".
