— Это что же — ваш еженедельный ритуал? Приходить без спроса и каждый раз ломать мне двери? — Она разговаривала таким тоном, будто ничего не произошло, так, маленькое нарушение правил приличия с его стороны. — Вам никогда не приходило в голову, что если засовы ставятся, то они для чего-то нужны?
— Мне следовало бы позволить этому головорезу пристрелить вас, тогда я был бы избавлен от кучи неприятностей.
Но надо знать Аманду: эту женщину никто и ничто не испугает.
— А чего вы, собственно, злитесь? Если дело в вашей куртке, Бога ради, я ее возвращаю.
— При чем тут куртка?
Она стояла так близко, что он мог вдохнуть аромат ее тела.
Клинт тряхнул головой, стараясь скинуть с себя это наваждение.
— Я здесь по поводу этой чертовой статьи в вашей газетенке.
Аманда уселась за письменный стол, готовая к деловому разговору.
— И на что же вы жалуетесь?
Клинт с трудом удержался от того, чтобы пристрелить ее. Он швырнул на стол газету.
— Кто вам дал право расписывать каждую деталь моей прошлой жизни?
— Но ведь прошлое — часть нашей жизни.
— Только не на первой странице газеты. Я похоронил его и никого не просил воскрешать.
Его исполненный злобы взгляд прямо-таки отбрасывал ее назад, прижимая к стулу. Аманда медленно выпрямилась.
— Вы хотите сказать, что в сведения закралась ошибка?
Боже! Ну что за женщина… Впервые со времени ранения голова Клинта заболела сильнее, чем рана в груди. Он не хотел отвечать, потому что не хотел думать о прошлом, а уж тем более — видеть его выплеснутым на газетные страницы.
Но не тут-то было. Аманда развернула газету.
— Покажите. Что здесь неверно? То, что вы родились в Канзасе?
Клинт, не проронив ни слова, рухнул на стул. Уронив локти на стол, он стиснул голову, пока она продолжала говорить:
— В шестнадцать вы добровольцем записались в армию, поскольку разразилась война между Севером и Югом. Вы служили под началом Гранта и Теннеси и ушли в отставку в чине капитана, увешанный медалями. Домой вы отправились с невестой и нашли свой родной Канзас в смуте. Через полгода после окончания войны ваша жена и еще не родившийся ребенок были убиты шайкой бандитов, которые сожгли ваш дом. — Аманда подняла голову. — Остановите меня, если я хотя бы полслова соврала, мистер Мэтьюз.
Воспоминания прошлого захлестнули Клинта. Он бережно относился к памяти об Анджелине… Она была такой юной, ей не исполнилось и двадцати, когда они поженились. Он надеялся, что она преодолеет свою детскую беспомощность и страх перед оружием. Но в ту ночь, когда на их ферму нагрянули бандиты, жена даже не пыталась стрелять. Она позволила им лишить себя жизни, даже не попытавшись хотя бы раз выстрелить.
