— Во-первых, прекратите называть меня «леди», а во-вторых, вы-то определенно не джентльмен.
Она надвинула на лицо капюшон, так как дождь полил сильнее.
Клинт спрыгнул с коляски и перегородил собою дорогу.
— Это отчего же? — поинтересовался он. — Потому что я вас поцеловал, когда вы так мечтали об этом?
Аманда попыталась обойти его стороной, но он схватил девушку за руку железной хваткой.
— Ответьте же, Аманда.
Жар его дыхания согрел ее заледеневшее лицо.
Правда была и оставалась единственным богом Аманды, а потому она не раздумывая проговорила:
— Меня никогда не целовали так, как сейчас. Со мной никогда прежде так не обращались. Отпустите мою руку. — Она медленно подняла голову, когда он освободил ее. — И не смейте извиняться. Дайте слово, что вы никогда более не попытаетесь меня целовать.
— Вы сядете в коляску, если я пообещаю? В конце концов мы промокнем до нитки.
Аманда кивнула и, ухватившись за протянутую руку, забралась на сиденье.
Тысяча мыслей промелькнула в голове Клинта, и нужно было время, чтобы все хорошенько обдумать. Не говоря ни слова, мужчина натянул поводья и щелкнул кнутом. В эту секунду он охотнее прострелил бы себе ногу, чем позволил снова прикоснуться к этой женщине. По-видимому, тот же вопрос занимал и Аманду, так как она неожиданно притихла. Несчастный поцелуй на веранде казался ему сейчас величайшей глупостью в его жизни. Но хуже всего было то, что он не чувствовал ни капли сожаления за содеянное.
Они проехали еще немного, и Аманда показала рукой на небольшой домик.
— Вон туда, — просто сказала она. — Я живу прямо в конторе, над редакцией и типографией.
Клинт остановил лошадей почти около двери и помог ей сойти.
— Спокойной ночи, мисс Гамильтон, — сказал он подчеркнуто вежливо.
— Спокойной ночи, мистер Мэтьюз. — Ее голос пронизывал не хуже северного ветра. — Благодарю вас за то, что вы проводили меня.
Она зашла внутрь и захлопнула дверь прежде, чем он успел сказать хотя бы слово. Лязг засова прозвучал как сигнал об окончании вечера, пробудившего в Клинте чувства, которые он, казалось, давно похоронил. Смерть жены так подкосила его, что ему не хотелось вновь пережить хоть какие-нибудь любовные ощущения.
Надвинув шляпу от дождя, он направился к коляске. В окне первого этажа загорелся свет. Он уже взбирался на козлы, когда изнутри донесся звон разбитого стекла и пронзительный крик. Свет вспыхнул ярче и погас, оставляя первый этаж в темноте, а Клинта — в смертельном ужасе.
